Конец игры - [98]
Когда я пришла к сыну, который незадолго до того вернулся усталым с телестудии, я непомерно удивилась, что его жена уже дома и притом, к несчастью… опять в нетрезвом виде. Сын был ужасно расстроен — и понятно, ведь жена его была беременна… это так отвратительно… они ждали ребенка, и вдруг такое безобразие. Но этим дело не ограничилось. Когда мы стали упрекать ее, она принялась грязно оскорблять нас и в буквальном смысле набросилась на моего сына. А потом объявила, что беспокоиться нам, дескать, нечего, так как в Праге она сделала аборт, да, и поэтому незачем приставать к ней со всякими глупостями, и вообще… даже сейчас, когда вспоминаю об этом… просто какой-то кошмар! Она издевалась над сыном, обзывала его такими словами, что и повторить совестно. Она была почти совсем голая и, должно быть, считая, что еще мало вылила на нас грязи, без зазрения совести стала похваляться, что спала с другим мужчиной, который якобы недавно ушел… мне, право, непереносимо об этом говорить. Мой сын был настолько уничтожен всем этим, что ушел в свой кабинет… лишь бы не слушать ее… Ума не приложу, какой бес меня попутал, но я вдруг схватила нож, которым резала хлеб, чтобы сделать бутерброд сыну, и всадила его Гелене в горло. Случилось это в гостиной. А как — понять не могу, ни о чем подобном я никогда даже не помышляла, и вдруг… она была уже мертвая. Ужасно… я глазам своим не верила, но это было так. Она была мертвая.
Я бросилась к сыну… когда он услышал об этом, то едва не помешался в рассудке… я тоже была в отчаянии, но все-таки еще достаточно владела собой, чтобы понимать, что нам грозит, если нас здесь застанут; пусть это и сделала я — все равно, позор падет на моего сына и жизнь его будет погублена… из-за женщины, способной на такие гадости, какие просто не укладываются в голове нормального человека… Я не смогла этого вынести… Мой сын не в силах был даже осознать все, что случилось, и мне долго пришлось убеждать его не сообщать об этом в милицию. В конце концов он тоже признал, что тем самым выдал бы свою мать, а это и вовсе было бы непереносимо — к тому же его жену все равно уже не воскресишь… а потом… потом он следовал моим указаниям… казалось, он совершенно не отдает себе отчета в том, что делает… ходил как лунатик… Вот тогда-то я и придумала весь этот план: да, мы скажем, что он всю ночь провел у меня, что дома вообще не был… и мы ушли ко мне, а потом… мне, ей-богу, невыносимо говорить об этом…
Сейчас, когда я поняла, что следственные органы необоснованно подозревают моего сына, я решила сказать правду, ведь он виноват лишь в том, что очень любит меня, и потому готов взять на себя мое преступление… Все, что случилось, еще тем ужасней, что случилось по ошибке… ведь жена сына все выдумала, а это для меня… просто понять не могу, почему она наговорила такое… но уже ничего не исправишь… за свое преступление я заслуживаю самого строгого наказания… хотя не могу представить себе большего наказания, чем сознание того, что своими руками я убила не только жену моего сына, но и… нет, я больше не могу говорить. Единственное, что хочу еще добавить — за мой проступок сын не несет никакой ответственности, я только прошу его… как и всех остальных… простить меня.
Клянусь честью и совестью матери, что все сказанное мною сейчас — чистая правда…
Он хлестал себя струями воды, словно надеялся, что душ очистит его от всего, что произошло с той минуты, как мать закончила свои показания, а он стоял перед капитаном Штевуркой, который, глубоко затягиваясь, курил сигарету. Глаза капитана, прищуренные, словно он старался уберечь их от голубоватых тоненьких струек дыма, выбивавшегося из ноздрей, были узкими, серыми, острыми, как бритва, когда он холодно цитировал какой-то параграф: Признание не освобождает органы, ведущие следствие по уголовному делу, от обязанности расследовать и проверить всеми доступными средствами все обстоятельства преступления…
Славик выключил душ; он не чувствовал ни удовлетворения, ни облегчения — вода лишь больно исхлестала тело. Он вышел из ванной.
Он смотрел в открытый зеркальный шкафчик, где хранились бутылочки, тюбики и баночки той, которая ушла навсегда, и про себя без устали повторял: Наконец все кончилось! Наконец! Уже не будет больше ночных кошмаров. Процесс кончился! Я свободен!
Капитан безуспешно еще и после признания матери расследовал и проверял все обстоятельства дела.
Приговор звучал однозначно…
Петер Славик совершил преступное действие в форме ПОСОБНИЧЕСТВА И СОКРЫТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ (наказуемое лишением свободы вплоть до пяти лет), так как содействовал виновнику преступления сокрытием фактов, содержавших существенные обстоятельства, с целью дать ему возможность избежать наказания, равно как и тем, что умышленно и безотлагательно не сообщил прокурору или органам безопасности о совершенном преступлении, но поскольку действия свои сообразовывал с тем, что сообщением о преступлении подверг бы опасности лицо, ему близкое, не подлежит уголовному преследованию.
Уголовное преследование Петера Славика, подозреваемого в убийстве его жены Гелены Барловой, было прекращено без выдвижения обвинения, так как на основании признания его матери и на основании его собственных показаний, которыми он достоверно подтвердил факты, содержащиеся в признании матери, подозрение оказалось недостаточно обоснованным. Расследованием было установлено, что Петер Славик НЕВИНОВЕН!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Выйдя на улицу, чтобы немного прийти в себя после бурного выпускного вечера, шестнадцатилетняя Мария Вестон исчезает навсегда. Девушку считают погибшей, однако спустя двадцать пять лет одноклассники начинают получать от нее письма с угрозами. Неужели она жива и долгие годы скрывалась, но зачем? Больше остальных напугана успешная предпринимательница Луиза Уильямс, которая уверена, что страшная судьба Марии целиком и полностью лежит на ее совести. Роман Лоры Маршалл — это будоражащее кровь погружение в бездну страхов, сомнений, амбиций и не изжитых комплексов.
Кен Фоллетт — один из самых знаменитых писателей Великобритании, мастер детективного, остросюжетного и исторического романа. Лауреат премии Эдгара По. Его романы переведены на все ведущие языки мира и изданы в 27 странах. Содержание: Скандал с Модильяни Бумажные деньги Трое Ключ к Ребекке Человек из Санкт-Петербурга На крыльях орла В логове львов Ночь над водой.
В самой середине 90-тых годов прошлого века жизнь приобрела странные очертания, произошел транзит эпох, а обитатели осваивали изменения с разной степенью успешности. Катя Малышева устраивалась в транзитной стадии тремя разными способами. Во-первых, продолжала служить в издательстве «Факел», хотя ни работы, ни денег там почти не наблюдалось. Во-вторых редактировала не совсем художественную беллетристику в частных конторах, там и то и другое бытовало необходимом для жизни количестве. А в третьих, Катя стала компаньоном старому другу Валентину в агентстве «Аргус».
В самом начале нового века, а может быть и в конце старого (на самом деле все подряд путались в сроках наступления миллениума), Катя Малышева получила от бывшего компаньона Валентина поручение, точнее он попросил оказать ему платную любезность, а именно познакомиться с заслуженной старой дамой, на которую никто в агентстве «Аргус» не мог угодить. Катя без особой охоты взялась за дело, однако очень скоро оно стало усложняться. Водоворот событий увлек Катю за собой, а Валентину пришлось её искать в печальных сомнениях жива она или уже нет…
Наталия Новохатская Предлагает серию развернутых описаний, сначала советской (немного), затем дальнейшей российской жизни за последние 20 с лишком лет, с заметным уклоном в криминально-приключенческую сторону. Главная героиня, она же основной рассказчик — детектив-самоучка, некая Катя Малышева. Серия предназначена для более или менее просвещенной аудитории со здоровой психикой и почти не содержит описаний кровавых убийств или прочих резких отклонений от здорового образа жизни. В читателе предполагается чувство юмора, хотя бы в малой степени, допускающей, что можно смеяться над собой.
