Конец игры. Биография Роберта Фишера - [129]
Бобби в самом конце жизни идет по сельской дороге неподалеку от Alpingi, — месте, где зародился исландский парламент. Основанный в 930 году н. э. в эпоху викингов исландский национальный парламент является старейшим в мире и существует доныне.
Бобби никуда не мог деться от шахмат, хотя отчаянно этого желал. «Я ненавижу старые шахматы и старое шахматное окружение», — написал он другу в связи с изобретением Фишер-рэндом. Тем не менее, к нему в Исландию прилетали антрепренеры, с ним связывались из России, Франции и США, отовсюду организаторы, надеявшиеся «соблазнить» его на шахматы в любом формате, лишь бы вернуть его в игру. Прошло уже более тринадцати лет со времени второго матча Фишер-Спасский, и любители шахмат говорили и опасались, что он уже не вернется. Им претила мысль, что он вновь исчезнет на двадцать лет.
Обсуждался новый матч со Спасским (и Спасский согласился играть в Фишер-рэндом), но разговоры кончились ничем. Организатор потенциального матча д-р Алекс Титомиров, русский ученый и эксперт в ДНК-трансфер-технологии и главный исполнительный директор компании под названием АТЕО-холдинг, пригласил Спасского встретиться с ним в Рейкьявике, чтобы помочь в переговорах с Бобби. Родившийся в Канаде Жоэль Лотье, элитный французский шахматист, также стал участником группы, встретившейся с Бобби. Но выяснилось, что Титомиров не заинтересован в еще одном матче Фишер-Спасский, он хотел организовать матч Фишер-Крамник. Спасский был нужен с одной целью — уговорить Бобби «вернуться в шахматы». Фишер был открыт для дискуссий, но ничего не подписал и ни на что не согласился. Спасский рассердился, когда узнал, что его никто не рассматривал в качестве участника предполагавшегося матча, и он использовал оскорбительные выражения, обращаясь к Титомирову. Бобби добавил свои «пять копеек», сказав что-то о «типичном русском жульничестве».
Остальные предложения были несолидные, либо даже, в нескольких случаях, «липовыми». Некоторые из исландских друзей Бобби полагали, что кое-кто из «организаторов матча» хотел просто встретиться с таинственным Фишером, — событие сродни встрече с Дж. Сэлинджером или Гретой Гарбо, чем можно хвастаться до конца жизни.
Одно предложение — сыграть матч из 12-ти партий с Карповым в разновидность шахмат под названием «Готические шахматы» (доска из 80-ти клеток, три дополнительные пешки и две новые фигуры — одна, сочетающая ходы ладьи и коня, другая — слона и коня), как будто имело шансы на успех, тем более что заявленный призовой фонд должен был составить 14 млн: 10 млн победителю и 4 млн проигравшему. Карпов подписал контракт, но когда промоутеры привезли его в Рейкьявик, Бобби заявил, что хочет получить три выплаты за три встречи — 10.000, 50.000 и 100.000 долларов соответственно — только за обсуждение. Бобби также требовались доказательства, что призовой фонд уже размещен в банке, и поскольку такая информация или гарантии не были представлены, всё дело ушло в песок.
Возникло еще одно предложение на 2 млн долларов о создании «Музея Бобби Фишера», который предполагалось разместить в Исландии или в Бруклине, — промоутеры еще не определились. Оно появилось и рассеялось, словно дым, прежде чем его начали серьезно обсуждать.
Бобби изучал доску, сканируя положение и оценивая — пытаясь не просто выявить русский заговор, но и доказать его безоговорочно. Несмотря на продвижение им Фишер-рэндом и отказ от «старых шахмат» и презрение к ним, он всё еще переигрывал партии, искушаемый борьбой в современных турнирах и матчах. Доска с расставленными на ней фигурами на их привычных позициях стояла на кофейном столике у него в комнате, всегда готовая к анализу. В один из дней Бобби пересматривал, быть может, в сотый раз четвертую партию матча за звание чемпиона мира 1985 года между двумя русскими гроссмейстерами Гарри Каспаровым и Анатолием Карповым. Вера Бобби в русский заговор, участниками которого были и два «К», стал его крестовым походом, и он излагал свои взгляды миру уже несколько лет. Он твердо верил, что все партии матча 1985 года были договорными и заранее составлены. «Даже Полгар и Спасский, оба — чемпионы мира, понимают, о чем я говорю, — заявил он, не обращаясь ни к кому в частности, но укрепляясь в своем мнении по мере его высказывания. — Эти партии — подделка! Каспаров должен ответить на мои обвинения! Ему надо пройти через детектор лжи, и тогда весь мир узнает, какой он лжец!»
Подлог в матче 1985 года очевиден, настаивал Бобби. В четвертой партии Карпов двинул своего коня на 21-м ходу, что, по мнению Фишера, служило «доказательством» начала договорного варианта. Он указывал всем, кто хотел его слушать, что Карпов «сделал не менее восемнадцати ходов по белым полям. Невероятно!» Это статистически необычно, но не невозможно, и, очевидно, не могло служить доказательством поддельности.
Но ничто не могло разубедить Бобби в его мнении, что Каспаров и Карпов — «мошенники». Бобби так считал и мнения своего менять не собирался, хотя все гроссмейстеры и многие члены шахматного братства настаивали на том, что обвинения не имели под собой оснований. Ученый из центра Биоинформатики и молекулярной Биостатистики из университета Калифорнии Марк Сигал доказал математически, что такое обвинение ложно и что партии 1985 года статистически более вероятны, чем «сухие» победы Фишера над Таймановым и Ларсеном, и его почти тотальное уничтожение Петросяна. Сигал заключил научное изыскание шутливым замечанием: «Возможно, путь самого Фишера к вершине был частью чьего-то заговора».
