Конец игры. Биография Роберта Фишера - [113]

Создатели фильма не спросили Бобби, согласен ли он на использование его фамилии, и он не получил за это никакой компенсации. Бобби утверждал, что фильм сделал «сотни миллионов долларов», что, конечно, сильное преувеличение. «Монументальное мошенничество», — писал он. Юрист пояснил ему, что поскольку он — фигура публичная, продюсеры «Парамаунт пикчерс» имели право использовать его имя. Но хотя по Фишеру «Парамаунт» поступила неэтично и нечестно, никаких исков от него не последовало. После всего этого он постоянно жаловался и писал только отрицательно о фильме, хотя никогда его не смотрел, а ему все рассказывали, что в фильме дается превосходная картина вхождения ребенка в мир шахмат.

Бобби постепенно перестал бояться поездок и посетил много стран: Германию, где часто бывал в компании с Бенко, который играл в этой стране за какую-то команду… Австрию с Риго, чтобы закупиться в магазинах… Швейцарию для встреч со своими банкирами… Аргентину для продвижения Фишер-рэндом… Филиппины, Китай, Японию по социальным и деловым причинам. Совершил загадочную поездку в Италию, якобы для встречи с членом мафии, поскольку восхищался семейной схемой построения мафии и поведенческими правилами, и ему хотелось узнать об этом больше. Действительно ли в этом состояла причина его посещения Италии, уже не узнать.

В начале 1997 года срок действия паспорта Фишера истек. Хотя его можно было возобновить в посольстве США в Будапеште, Бобби испытывал беспокойство: что, если паспорт конфискуют, а он окажется в Венгрии взаперти, без возможности путешествовать и даже, не исключено, будет лишен доступа к своему банковскому счету? Или, что еще хуже, его арестуют? Он рассматривал все возможности, словно анализируя шахматную задачу, и пришел к выводу, что не хочет быть запертым в Венгрии. Бобби попросил Риго отвезти его в Берн. По прибытии он вошел в американское посольство, стараясь сохранять спокойствие, хотя с внутренним трепетом. Причина, по которой он решил обратиться за обновлением паспорта в Швейцарии, а не в Венгрии, состояла в том, что если его блокируют и принудят остаться, он всё еще будет иметь доступ к деньгам, лежавшим на депозите в «Юнион-Банке» Швейцарии. Риго ожидал его в машине, припаркованной рядом с посольством, вооруженный списком телефонных номеров для экстренных звонков на случай, если Бобби задержат или арестуют. У него также был набор ключей от депозитарных ячеек и других запертых ящиков. Через сорок минут Бобби вышел из посольства с широкой улыбкой на лице: ему выдали новый паспорт гражданина США со сроком годности до 2007 года. Он мог спокойно возвращаться в Будапешт.

Конечно, была одна страна, куда Бобби отправиться не мог, если не хотел подвергнуться аресту: США. В связи с этим в 1997 году возникла эмоциональная дилемма. Регина умерла, и Бобби хотел присутствовать на ее похоронах. Некоторые шахматисты в Вашингтоне высказывали предположения, что он, изменив внешность, тайно посетил США, сначала прилетев в Ванкувер (Канада), а затем через границу в Сиэттл, и уже оттуда на автомобиле в Калифорнию, где инкогнито присутствовал на церемонии. Согласно этой гипотезе, он не разговаривал с сестрой, племянниками и ни с кем другим. Он просто стоял в стороне, никем неузнанный.

Менее чем через год сестра Бобби Джоан в возрасте 60 лет внезапно скончалась от сердечного удара, и Бобби снова испытывал мучения от невозможности проявить уважение усопшему члену семьи. Это вынужденное отделение от семьи только усилило его ненависть к США, которую он испытывал, начиная с 1976 года, когда проиграл дело в суде и отказался после этого платить налоги. Неясно, почему в те годы, когда Бобби уклонялся от встреч с властями США, сестра и члены ее семьи не посещали его в Европе; мать, впрочем, однажды навестила сына в Будапеште.

После раскола с Полгарами и Лилиенталями в будапештской жизни Бобби стало меньше общения, но, поскольку к изоляции ему было не привыкать, внешне отсутствие тепла от этих двух семей на нем никак не проявлялось. И всё же разрыв двух помогавших ему связей не мог пройти безболезненно.

Каждый день он вставал поздно и завтракал в отеле — обычно, в своей комнате, но иногда и в гостиной — плавал во внутреннем бассейне или отправлялся в одну из многих городских термальных ванн, затем наносил визит в библиотеку или книжный магазин. Иногда он менял этот порядок и отправлялся на долгие прогулки, погружаясь в воспоминания вблизи пещер горы Буда, или пил кофе на террасе «Хилтона» на Касл-хилл. Риго обычно подбирал его на машине у отеля около семи вечера, чтобы отправиться на ужин. Бобби намеренно варьировал кухню — японскую, китайскую, индийскую, венгерскую, даже кошерную, меняя рестораны каждый вечер. Иногда компанию ему составляли Пал Бенко, Лайош Портиш или Петер Леко — молодой венгерский гроссмейстер — или кто-то еще. Бобби просто сидел, прислонившись спиной к стене, обычно в углу и вдали от окон — тактические уловки, чтобы не быть узнанным посетителями ресторана или прохожими. Он всегда платил по счету за каждого, сидевшего с ним за столом.