Конец Дракона - [14]
Мне удалось добраться до лазарета незамеченным.
Лагерный лазарет был разделен на две половины. В одной лежали заключенные, истощенные голодом, измученные непосильной работой. В эту половину часто заходили немецкие врачи. Они смотрели только за одним - чтобы больные не залеживались. «Если русский может сидеть, - значит, он может работать», - заявлял главный врач лазарета Гецке.
На второй половине лежали тифозные и дизентерийные больные. Здесь работали только пленные советские врачи. Ни один немец сюда не заходил. Они боялись заразиться. Санитарами - их было двое - работали пленные чех и поляк.
В лазарете я сразу увидел доктора Козиорова.
- Заключенный тридцать два четыреста сорок ранен, его зашибла вагонетка! - сказал я поспешно.
Доктор схватил меня за руку и втащил в соседнюю комнату.
- Имей в виду, - заговорил он быстро и тихо,- ты пришел сюда в семь утра. Я оставил тебя в лазарете. У тебя температура - больше тридцати восьми…
Теперь я начинал кое-что понимать. Дядя Иван решил убить Дракона, чтобы тот меня не выдал, и условился обо всем с доктором. Доктор скажет, что мы с утра были в лазарете, никто не заподозрит нас в убийстве эсэсовца. Но дядя Иван не предусмотрел, что немцы найдут его лежащим без сознания рядом с убитым Штаммом…
Вблизи лазарета послышались голоса. Доктор выглянул в окно и мгновенно впихнул меня за матерчатую ширму. В еле заметную щелку ширмы я увидел, как два заключенных внесли на носилках дядю Ивана.
Носилки были короткие, для переноски земли, ноги дяди Ивана волочились по полу. Едва заключенные опустили носилки на пол, как ворвался Краузе.
- Где доктор Гецке? - заорал он на весь лазарет.
- Господин оберштурмфюрер, доктор Гецке уехал вместе со своим помощником на два дня в Берлин,- отрапортовал доктор Козиоров.
От злобы Краузе прямо зашелся.
- Тогда слушай ты! Эта падаль, - он показал на лежащего без сознания дядю Ивана, - убил солдата великой Германии. Лечи его хорошо! Мы должен знать, кто помогать ему толкать сверху вагонетка. А потом ему будет такой смерть, что весь лагерь содрогается! Ему и тому, кто толкал вагонетка! Ты поняль?
- Так точно, понял, господин оберштурмфюрер! - Лицо доктора Козиорова было белее его халата.
- Завтра им займется гестапо! - Выходя, Краузе так хлопнул дверью, что зашаталась ширма.
Ушли и заключенные, принесшие дядю Ивана.
В комнате остался один доктор Козиоров. Я вышел из-за ширмы и подошел к носилкам. Дядя Иван дышал часто и тяжело.
«Что же теперь будет, что будет?! - Я не мог оторвать глаз от дяди Ивана. - Они станут пытать его… Из-за меня! Он хотел спасти меня…»
- Немедленно за ширму! - прикрикнул на меня доктор. - Не смей выходить оттуда!..
В час дня я вышел из лазарета.
В кармане моем лежала справка, что я находился в лазарете с семи часов утра до часу дня. Не успел я сделать и нескольких шагов, как меня схватили и привели в лагерную канцелярию. Здесь уже начала работать комиссия гестапо.
За небольшим канцелярским столом сидел тощий румяный гестаповец и перелистывал бумаги в коричневой папке. За соседним столом сидел немец в штатском, с рыжими усиками щеточкой, точь-в-точь как у Гитлера. Гестаповец поднял на меня удивленные глаза.
- Это есть номер тридцать пять двести одиннадцать? Сейчас мы будем знакомиться близко. Ты будешь говорить правда, и тогда тебе наказаний не будет, потому что ты не есть большой. Но если будешь говорить неправда, то тебе будет жалость об этом. Рассказывай бистро, как было дело?
- Какое дело, господин гауптман?
- Не притворяйся… Притворяйство есть преступлений. А за преступлений будет строгий наказаний. Ты толкал вагонетка… ты знал, что заключенный номер тридцать две тысячи четыреста сорок будет убивать унтер-офицера Штамма.
От страха сердце мое колотилось о ребра. Я собрал все свои силы, чтобы изобразить удивление, и спросил:
- Разве с господином унтер-офицером Штаммом случилось несчастье?
- Оказывается, ты есть совсем глюпый притворщик,- не повышая голоса и раскуривая сигару, сказал гауптман. - Ты работаешь вместе с заключенным номер тридцать две тысячи четыреста сорок. Ты толкал вагонетка?
Мне казалось, что гестаповец отлично слышит стук моего сердца.
- Господин гауптман, я сегодня с семи утра был в лазарете и только сейчас возвращался в барак. У меня есть вот… справка…
Гестаповец выхватил у меня справку. Он был, наверно, очень близорук и, читая, водил по бумаге носом так, точно обнюхивал ее.
Кончив читать, он молча уставился на меня. Щеки его стали еще краснее. Несколько секунд он молчал, сверля меня пронзительным взглядом, и вдруг его маленький рот растянулся в улыбку.
- Тебе не будет казнь,- сказал он наконец.- Тебя выпустят из лагерь домой. Потому что ты есть еще дитя…
Я не верил своим ушам.
- Ты будешь узнать, кто толкнул вагонетка,- продолжал гестаповец. - Это не есть трудно тебе. А потом будешь ехать домой к своей бедной муттер.
- Я постараюсь, господин гауптман… - пробормотал я. - Только не знаю, удастся ли мне…
- Если не узнаешь, будешь остаться здесь долго, пока не будешь иметь длинная седая борода. Тогда твоя бедная муттер тебя совсем не узнайт…
Секретарь, перестав писать, захохотал. Ему понравилась шутка начальника.
В этой книге — три повести: о чекистах, пограничниках и работниках милиции. Дело, которому они служат, требует не только мужества, находчивости, неколебимой твёрдости, но и душевной чуткости, любви к человеку, высокой нравственной чистоты.Повести Н. Ходзы остросюжетны, события в них развиваются стремительно и увлекательно, и в то же время в основе каждой повести лежат проблемы гражданственности, конфликты, носящие психологический и нравственный характер.
Первая книга проделок Хитрюшкина — 10 небольших историй о художнике Хитрюшкине, который рассказывал и рисовал детям разные истории и загадки. Кроме развлекательного, книжка имеет и познавательный характер.Для дошкольного возраста.
Вторая книжка о проделках Хитрюшкина — ещё 10 веселых рассказов о художнике Хитрюшкине, который рассказывал и рисовал детям разные истории и загадки. Кроме развлекательного, книжка имеет и познавательный характер.Для дошкольного возраста.
В этой книге — три повести: о чекистах, пограничниках и работниках милиции. Дело, которому они служат, требует не только мужества, находчивости, неколебимой твёрдости, но и душевной чуткости, любви к человеку, высокой нравственной чистоты.Повести Н. Ходзы остросюжетны, события в них развиваются стремительно и увлекательно, и в то же время в основе каждой повести лежат проблемы гражданственности, конфликты, носящие психологический и нравственный характер.
В этой книге — три повести: о чекистах, пограничниках и работниках милиции. Дело, которому они служат, требует не только мужества, находчивости, неколебимой твёрдости, но и душевной чуткости, любви к человеку, высокой нравственной чистоты.Повести Н. Ходзы остросюжетны, события в них развиваются стремительно и увлекательно, и в то же время в основе каждой повести лежат проблемы гражданственности, конфликты, носящие психологический и нравственный характер.
Мифы и легенды народов мира — величайшее культурное наследие человечества, интерес к которому не угасает на протяжении многих столетий. И не только потому, что они сами по себе — шедевры человеческого гения, собранные и обобщенные многими поколениями великих поэтов, писателей, мыслителей. Знание этих легенд и мифов дает ключ к пониманию поэзии Гёте и Пушкина, драматургии Шекспира и Шиллера, живописи Рубенса и Тициана Брюллова и Боттичелли. Настоящее издание — это попытка дать возможность читателю в наиболее полном, литературном изложении ознакомиться с историей и культурой многочисленных племен и народов, населявших в древности все континенты нашей планеты. В данном томе представлены верования и легенды народов Восточной и Центральной Азии, чья мифология во все времена была окутана завесой тайны.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.