Конец «черных рыцарей» - [15]

Единственным делом за Карпо, о котором знал Фриссон, числилась неудавшаяся кража документов у долговязого. Карпо не успел наделать чего-нибудь другого; его выпустили из тюрьмы только пять дней назад. Масси — ничтожество, которым пользовались воры, когда нужна была сила. Слов нет, Карпо имел в виду какое-то дело, на которое Жорж пригодился бы, но неудавшееся ограбление было случайно подвернувшимся делом.

Если убийство связано с ограблением, надо думать, что оно было организовано теми же, кто интересовался документами долговязого. Но зачем? Очевидно, убийцы узнали, что попытка обворовать долговязого не удалась, что Карпо и Масси допрашивались в участке и поэтому были опасными, поскольку могли опознать заказчика. Но разве это столь опасно? Ведь ограбление не удалось, а словам двух уголовников могут не поверить, тем более, что вполне добропорядочный человек, названный ими как «сообщник», будет это отрицать. Видимо, это лицо не желало иметь дела с полицией и постаралось избавиться от свидетелей.

Странные совпадения! Их слишком много! Клуд-Штарк работает в доме номер семь; его машину «украли» убийцы; в его доме скрылись два подозрительных типа, которые были объектами слежки на улице Страсбург. Может быть, и третий там? Нет, это не совпадения! Клуд-Штарк как-то замешан во всей этой истории. Надо вызвать его и потрясти как следует.

Фриссон потер руки, предвкушая удовольствие. «Я его потрясу так, что он все мне выдаст!»

Инспектор подумал о рассказе Карпо: «Заказчик подошел к нему сразу, как будто знал его».

Пришел Прудон, и Фриссон стал подробно расспрашивать его о происшествии. Однако единственной новостью, которую он узнал, были предсмертные слова Масси. Умирая, Масси стонал, но иногда были слышны слова: «Неужели Люпэн?..»

— Ты слышал что-нибудь об этом Люпэне? — спросил инспектор.

Прудон пожал плечами.

— Ты пойди покушай, а потом займись уголовниками, которые знали Карпо. Выведай у них, кто интересовался им за последние дни, в особенности из порядочных. Знает ли кто-нибудь о Люпэне? Зайди в архив и посмотри, нет ли там чего-нибудь, что могло бы пролить свет на все это дело. Впрочем, этим я займусь сам.

Флеминг

Наутро после нападения Флеминг встал довольно рано. Умываясь, он обдумывал события вечера и возможные последствия для предстоящей завтра операции, ради которой он задержался в этом городе.

«Сегодня, — подумал он, — у меня не так много дел: встретиться и договориться с Вальтером и позвонить Пьеру о Шредере. Потом можно будет пойти в кино и отдохнуть... Да! Надо зайти в книжный магазин и купить дочке книг на английском языке. Пожалуй, куплю ей чего-нибудь Хемингуэя и Сэлинджера. Надо подумать о подарках... Впрочем, это лучше будет сделать дома. Сходим с женою вместе. Ей приятно будет, да она лучше знает, кому что нужно... Шредер... Удивительное совпадение! Попасть вместе с ним на пароход, да еще за один стол!..»

Флемингу было неизвестно о последних событиях, об убийстве грабителей. Но он уже знал, что «рыцари» чем-то взволнованы и встревожены. Он сталкивался с некоторыми членами этой группы и представлял себе, как они реагировали, узнав о появлении человека с четвертым бумажником...

* * *

Мысли Флеминга перенеслись на десять лет назад к последнему месяцу существования гитлеровского рейха. Никто уже не сомневался в поражении Германии. В Берлине еще поддерживали видимость бодрости, но действия отдельных лиц, крупных и мелких деятелей режима, доказывали, что они готовятся к худшему и каждый старается найти способ спасти себя, запастись средствами для обеспечения жизни после гибели «тысячелетнего рейха». Кто старался обзавестись деньгами, кто новыми документами, кто материалами из секретных архивов для передачи победителям в качестве выкупа. В Берлине боялись советского плена, и кто мог, бежал из обреченного города к американцам или англичанам, французам, только бы подальше от большевиков. Постепенно под благовидными предлогами работники абвера и СД старались удрать, прежде чем закроются последние пути на запад, юг или север.

Флеминг вспомнил также рассказ своего товарища, Андрея, нашедшего бумажник с номером 4.

Однажды в последних числах апреля 1945 года его послали в имперскую канцелярию для передачи последних донесений о положении на фронтах. Несмотря на поздний час, люди там сновали по коридорам, суетились, и он с трудом разыскал адъютанта, которому надлежало передать пакет.

— Это теперь никого не интересует, — сказал тот. — Зайдите ко мне, для вашего начальника у меня есть два пакета. Кстати, у вас еще сохранился тот пропуск... для проезда по всем дорогам?

У Андрея было специальное разрешение эа подписями начальников штабов охранных войск, войск СС и начальника гестапо Мюллера, позволяющее ему беспрепятственно ездить в любое время по всем дорогам и во все районы Германии, посещать запретные зоны и концлагеря. На документе была фотография и подробное описание его внешности без указания фамилии.

По виду адъютанта Андрей догадался, что тот намеревался использовать пропуск, чтобы выбраться из города. Но отдать такой пропуск бесплатно он не собирался.