Конец атамана Анненкова - [10]
Председательствующий (Анненкову): Хотелось бы услышать, подсудимый, какое именно оружие вам поставляли довольствующие органы?
Анненков: Национальная марка производства по преимуществу русская… Русская трехлинейка, например…
Председательствующий: Русская полевая пушка?
Анненков: Так точно.
Председательствующий: И французская мортира? Единицы, говорите? Ну, а что бы вы сказали о других частях?
Анненков: Вооружение сплошь чужое. Десятизаряд-ная английская винтовка, винтовка японская, пулеметы Виккерса, Кольта, Сан-Тетьена, Льюиса…
Председательствующий: А башмаки, френчи?
Анненков: Вещевое довольствие из Англии. И лишь в малой толике японское. Френчи английские, конечно.
Происхождение поставок этого рода, как известно, увековечено омской шансонеткой…
Председательствующий: Мундир английский? Суд хотел бы услышать и о вещах более банальных - на каком языке говорила, например, караульная команда, охранявшая дом Колчака?
Анненков: На английском. Впрочем, так же, как и его разведка. Его и - за ним. Нокс успевал повсюду.
Председательствующий: Вы были знакомы с Ноксом?
Анненков: Я был осведомлен о Ноксе. И однажды…
Председательствующий: И однажды?
Анненков: Это был обмен словами чисто светского этикета, короткий, как отдание чести…
Председательствующий: Вам приходилось принимать у себя представителей Антанты?
Анненков: Хм… Нет, пожалуй… Я не мог терпеть их и потому не подпускал близко к отряду.
Член Военной коллегии Миничев со своего места показывает Анненкову превосходно выполненный сепией групповой снимок офицеров «в регалиях и при шпаге».
- Взгляните, подсудимый… Вот этот усатый, вот, вот в центре. Не кажется ли вам, что это француз?
- Не вижу что-то.
- Попробуйте тогда разглядеть в своих руках. Нате! Гляньте попутно и на изнанку, там ваша подпись и не очень лестный отзыв об этой компании.
Анненков хмурится.
- Да, да, это французская кепка. Француз.
- Уполномоченный Жанена, не так ли? А имя? Имя его?
- Дюше, Дюкю, что-то в этом роде.
- Где вас снимали?
- Здесь, в Семипалатинске. Неподалеку отсюда, от этого здания…
Генерал Дюкю от генерала Жанена - это дотошная многодневная инспекция. Не мишура парадов, торжеств, патетических речей и взаимного прекраснодушия, а работа. Гость из Омска выстукивал и выслушивал военный организм, штабы и подразделения 2-го степного отдельного стрелкового корпуса, в состав которого, по тогдашней схеме подчинения, входила анненковская кавалерия. Позже схема подчинения встала с ног на голову. Поубавясь в численности от потерь, а главным образом от перехода солдат на сторону красных, 2-й степной превратился в слабый, если не сказать удручающе обременительный, придаток анненковского отряда. Но и тогда «французская кепка», правда уже на другой голове, наведывалась к лейб-атаманцам, гусарам и кирасирам, чтобы выстукивать, выслушивать, диктовать.
Британского резидента Нокса, как говорил на суде Анненков, белое офицерство, торгаши, промышленники, отцы города принимали в Новониколаевске намного пышнее и хлебосольнее, чем самого Колчака. Свидетельствуя это унижение, Анненков был скорбно неистов и презрителен. Но вот рисуя картину собственного приема им генерала Дюреля, инспектировавшего Черкасскую осаду в Семиречье в тот момент, когда сомнительной была сама возможность возвращения Дюреля в царство Колчака - к Омску подходили красные, - Анненков был уже попросту растерян. Приходилось признаваться в вещах, куда более унизительных для русского престижа, чем новониколаезский прием Нокса.
И потому, когда Матогонов, бывший его солдат, говорил в суде о шинелях японского сукна, о нерусских портянках и чужедальних сапогах, что носили анненков-цы, подсудимый, полуобернувшись на голос, принимал изготовку, чем-то напоминавшую позу боксера, и, задавая вопросы прокурорского, наступательного характера, искал реванша за одиночество и позор перед всеми, за проигрыш всем, за необходимость говорить то, о чем так не хотелось говорить.
Коренной семиреченец, военком кавполка Красной Армии Василий Довбня писал следователю:
«При позорном своем бегстве в Китай Анненков оставил за собой широкий и длинный кровавый след. На протяжении более двухсот верст от села Глинского по берегам озер Ала-Куля и Джаланаш-Куля вплоть до Джунгарских ворот (последний перевал на пути в Китай) дорога была усеяна трупами. Жуткая картина!…
Около озера Джаланаш-Куль летают тысячи громадных грифов, прилетевших из соседней пустыни Гоби заканчивать кровавый пир «восстановителя мира и порядка» - атамана Анненкова…»
Так он уходил из России.
Пришел по трупам, уходил по трупам.
Он катил на итальянских колесах - на «Фиате», людей секли французские пулеметы, люди лежали, одетые в чужое: в японский молескин, в грубые солдатские рубахи, пошитые американками, орудия, что лошади тащили в гору, чтобы тут же скатиться в Китай, - английские, кривые шашки ездовых - канадские и турецкие, палатки на снежном перевале в торговых клеймах Франции…
Чья это армия? Русская? Да полноте!
Болдыреву отряд Анненкова рисовался когортой равных и мужественных, чутко повинующейся воле атамана. По мнению Гинса, это были братья по духу. Вольница.
Книга Вениамина Шалагинова посвящена Ленину-адвокату. Писатель исследует именно эту сторону биографии Ильича. В основе книги - 18 подлинных дел, по которым Ленин выступал в 1892 - 1893 годах в Самарском окружном суде, защищая обездоленных тружеников. Глубина исследования, взволнованность повествования - вот чем подкупает книга о Ленине-юристе.
Роман Вениамина Шалагинова рассказывает о крахе колчаковщины в Сибири. В центре повествования — образ юной Ольги Батышевой, революционерки-подпольщицы с партийной кличкой «Кафа», приговоренной колчаковцами к смертной казни.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.