— Как он? — спросил Роберт.
— Ты же только что у меня спрашивал, — сказала Маргарет.
— Но что-то могло измениться.
— Нет, Роберт, — сказала Анна, — ничего не изменилось.
Ее лицо было более непроницаемым, более невозмутимым, чем обычно. В отблесках сверкающих стен его безупречный овал казался грубоватым, рот — почти жестким. Широкая прядь седых волос изгибалась круто, как гребень шлема.
— Послушайте, — сказал Роберт, — может, отвезти его на самолете в Новый Орлеан?
— Нет никаких оснований его перевозить, Роберт.
— Я хочу поговорить с этим дураком доктором.
— Роберт, ты сейчас не в том состоянии, — сказала Анна.
— Пойдем-ка. — Маргарет взяла Роберта под руку и увлекла к двери. Удерживая его за локоть, она вывела его наружу.
— Ну вот, — сказала она, — отправляйся домой в карете «скорой помощи».
Тонкая нить ее шутки оборвалась во мраке.
— Ты, кажется, совсем спокойна. — В его голосе уже не было страха, а только угрюмое раздражение.
Она ласково погладила его руку.
— Роберт, поезжай домой.
— Можно подумать, есть ты и есть Анна, а меня вовсе не существует.
— У меня и так хватает забот, — резко сказала Маргарет, отворачиваясь. — Доставь его домой хотя бы силой, — сказала она Стэнли.
Утром, войдя в дом, Стэнли обнаружил в вестибюле возле лестницы разбитую бутылку из-под шотландского виски. Она закатилась под большой пузатый комод, оставив за собой липкий след растворенного паркетного лака.
Мисс Анна взбесится, машинально подумал Стэнли. Паркет был особый — из какого-то знаменитого дома. То ли Джефферсона Дэвиса, то ли Александра Гамильтона, то ли генерала Борегарда. Он подмел стекло, ничего больше трогать не стал и пил кофе на кухне, когда пришла Вера.
— Вот догадайся: что я видела?
— Корову о четырех головах или что-нибудь похлеще?
— Ты знаешь, где сейчас мистер Роберт?
— Наверное, отсыпается наверху.
Вера поглядела на него. В ее ореховых глазах плясали веселые искры.
— А вот и нет.
По небу за широкими окнами кухни мчались рваные облака. Стэнли прищурился на них.
— Вера, помнишь, как мы называли эти тучи, когда были маленькими?
— Конечно, — сказала она. — Епископы.
— Почему?
— Ну, называли, и все.
— Они же не похожи на епископов… А где он?
— На корте.
— Господи, как его туда занесло?
— В одной руке у него ракетка, а в другой бутылка.
— Помнишь — давно это было, — как я тащил его наверх, когда он однажды улегся спать на корте?
— Ну, уж больше ты его не таскай, — сказала Вера. — Не молоденький.
— Знаешь, а Старик еще жив.
— Господь знает свой час, — сказала Вера.
И Стэнли удивился: Вера не отличалась набожностью. Он никогда еще не слышал от нее таких благочестивых изречений.
Они увидели, что по откосу поднимается мистер Роберт. Он шел прямо, даже не пошатываясь, пока не наткнулся на гардении, окаймлявшие лужайку с душистыми травами. Он споткнулся, пролетел между гардениями и кое-как удержался на ногах, оставив широкий след в изящном лабиринте невысокой зелени. Он немного постоял, старательно повернулся лицом к дому и зашагал напрямик, топча все растения на своем пути.
— Вот и нет больше Маунт-Вернона, — сказал Стэнли. (Лужайка была точно скопирована с виргинского поместья Вашингтона.) — Как, по-твоему, Джордж Вашингтон когда-нибудь возвращался домой на бровях?
Мистер Роберт выбрался из трав, обогнул большую клумбу азалий и чинно поднялся по ступенькам, даже не опираясь на перила. Когда он открыл дверь, ветер хлопнул ее об стену так, что вся утварь на кухне зазвенела и застучала.
Мистер Роберт словно ничего не услышал.
— Э… Доброе утро, Стэнли. Доброе утро, Вера.
Он выглядел так скверно, что этого не могли объяснить только ночь за бутылкой и утро в пьяном сне под кустом на его собственном газоне. Травинки, желтые и розовые лепестки покрывали его серый костюм, точно маскировочный халат. Темные глаза провалились за скулы и, казалось, выглядывали из-за сине-черной щетины, стараясь как-то удержаться под натиском неумолимо растущих волос.
Волосы, внезапно подумал Стэнли, они же растут и когда мы уже мертвы.
Мистер Роберт покачнулся на ветру.
— Вы когда-нибудь видели, как рак качается на наживке, когда его вытаскивают из воды, видели?.. Вот у меня сейчас такое ощущение. Именно такое, не больше и не меньше.
Он побрел по кухне, остановился было на пороге столовой, но повернул в холл и закинул одну руку на балюстраду. Стэнли бесшумно скользнул за ним.
— Вчера вечером я потерял здесь бутылку, Стэнли. Ты ее нашел?
— Да, сэр.
— Испортил лакировку?
— Да, сэр.
Стэнли подумал с раздражением: свалится он с ног или нет? Что-нибудь уж одно.
— Был паркет генерала Борегарда, и нет его. Ну и черт с ним. Соедини-ка меня со Стариком.
Стэнли набрал номер.
— Мисс Маргарет у телефона.
На мгновение Стэнли показалось, что мистер Роберт не захочет говорить, но он все-таки взял трубку. Стэнли вдруг заметил, что его руки все в земле: ногти обведены черной каймой, в поры и бороздки кожи въелась грязь. Но голос его был обычным.
— Как ты, душка? Как папа?
Стэнли вернулся к своему кофе.
— Ты уже проверял птиц? — спросила Вера.
— А зачем, если Старика нет?
— Все-таки ты посмотрел бы.
— Они что, тебя интересуют? Птицы?
