Именно чего-нибудь в подобном духе Мордехай с моей стороны и опасался, поэтому держал все в тайне до самого конца — пока я необратимо не переселюсь в тело моей жертвы. Стал бы я настаивать на мученической кончине? Что-то не верится — я сейчас буквально влюблен в мое новое тело, в жизнь и здоровье. А может, и стал бы!
98.
Тем временем будущее. Поиски вакцины ведутся полным ходом.
Надежда завлекательно сияет с двадцати восходимых пиков сразу. А если мы и скатимся вниз, то, по крайней мере, сначала поборемся.
Эх, н-навались!
99.
Нет, не так все весело. Ужас тоже имеет место быть. За лицом-маской Хааста/Мордехая таится страшное знание о другом, куда более отдаленном будущем, о вершине за первыми пиками в розовом свете, о холоде и неизвестности, одинаково смертельных. Валери прав!
В конечном итоге ум действительно сир и обездолен. В конечном итоге он низводится до предела нищеты и обращается в силу, приложить которую некуда.
Я обхожусь без инстинктов, почти даже без образов; и у меня больше нет цели. Я ни на что не похож. У яда не два последствия — гениальность и смерть, — а одно. Зовите, как больше нравится.
100.
Хорошая круглая цифра, чтобы закончить.
31 декабря, еще одно круглое число. Сегодня Мордехай сказал:
— Многое ужасное нам неведомо. Многое прекрасное нам еще откроется. Полный вперед, до самого края.
