Концепция эгоизма - [3]
(Британская энциклопедия, 1964, t.IV, сс.839–845).
Я цитирую речь Галта из главы романа «Атлант расправил плечи», описывающей принципы коллективизма: «Предприниматель. Такого лица не существует. Предприятие — это природный ресурс, как дерево, камень или грязная лужа».
Успех капитализма объясняется Британской энциклопедией следующим образом:
«Продуктивное использование социальной прибыли было главным достоинством, которое дало возможность капитализму превзойти все предшествующие экономические системы. Вместо строительства пирамид и соборов те, кто распоряжался прибылью, решили вкладывать ее в корабли, склады, сырье, конечный продукт производства и другие формы материального богатства. Таким образом, общественная прибыль была превращена в возросшую производственную мощность».
Описание относится ко времени, когда население Европы пребывало в такой бедности, что уровень детской смертности достиг пятидесяти процентов, а периодически свирепствующий голод уносил прирост населения, которое докапиталистические экономические системы не могли прокормить. Тем не менее, не делая никакого различия между богатством, полученным в результате налогообложения, и богатством, произведенным промышленным способом, Британская энциклопедия утверждает, что первые капиталисты «приказывали» и «решили вложить в дело» и что именно сверхприбыль того периода и ее вложение стали причиной невероятного процветания в следующем веке.
Что же такое социальная прибыль? Статья не дает ни определения, ни объяснения. Любая прибыль предполагает некую норму; если существование на уровне хронического недоедания выше подразумеваемой нормы, то что же это за норма? Статья не дает ответа.
Конечно же, не существует никакой «социальной прибыли». Все кем-то производится и кому-то принадлежит. И «главным достоинством, которое дало возможность капитализму превзойти все предшествующие экономические системы», была свобода (концепция, красноречиво отсутствующая в рассуждениях Британской энциклопедии), которая привела не к экспроприации, а к созданию благосостояния.
Ниже я еще вернусь к этой постыдной статье (постыдной по многим причинам, не последняя из которых — так называемая ученость). Я привела эту цитату здесь только как наглядный пример племенного мышления, на котором основана современная политэкономия. Эта точка зрения в равной степени характерна как для противников, так и для защитников капитализма: первым она дает некоторую внутреннюю последовательность, вторых разоружает неуловимым и, тем не менее, уничтожающим ореолом морального лицемерия — она служит свидетельством их попыток оправдать капитализм «всеобщим благом», «удовлетворением нужд потребителя» или «наилучшим распределением ресурсов». Чьих ресурсов?
Чтобы понять капитализм, необходимо в первую очередь подвергнуть сомнению племенной подход к этой проблеме.
Человечество — не сущность, не организм, не коралловый куст. Существо, без которого нет ни производства, ни торговли, — человек. Любая гуманитарная наука должна начинаться с изучения человека, а не неопределенной совокупности, известной как общество.
Этот вопрос представляет одно из различий в познавательном методе гуманитарных и естественных наук, одну из причин вполне заслуженного комплекса неполноценности первых по отношению ко вторым. Естественная наука не позволяет себе — по крайней мере не позволяла до сих пор — игнорировать природу изучаемого предмета. Примерно так астрономия могла бы изучать небо, отказываясь от изучения отдельных звезд, планет и спутников, или медицина изучала бы заболевание, не заботясь о здоровье, считая основным предметом исследования больницу в целом и не обращая внимания на отдельных пациентов.
Изучая человека, можно очень много узнать об обществе, изучая общество, нельзя изучить человека; никому не удалось ничего выявить или определить путем изучения отношений сущностей. Тем не менее такая методология принята большинством политэкономов. В результате их отношение к политэкономии сводится к невысказанному, но подразумеваемому постулату: «Люди — это члены экономических уравнений». Поскольку человек явно не вписывается в уравнения, это приводит к любопытному факту: несмотря на прикладную природу своей науки, политэкономы странным образом не могут соотнести свои абстракции с конкретикой реального бытия.
Отсюда — вводящая в заблуждение двойственность подхода при рассмотрении человека и событий: когда политэкономы рассматривают сапожника, им не трудно прийти к заключению, что он работает, чтобы заработать себе на жизнь; но, становясь на племенную точку зрения, они заявляют, что его цель (и обязанность) — обеспечить общество обувью. Рассматривая попрошайку на улице, они определяют его как бездельника, а в политэкономии он становится «независимым потребителем». Слыша, что коммунистическая доктрина требует, чтобы вся собственность принадлежала государству, они с гневом отвергают ее и
