Конан в Венариуме - [7]
Приняв его молчание за согласие, Мордек наполнил ковш холодной водой и поднес к разбитым губам сына. Конан судорожно сглотнул. В гудящей голове родилось желание выплюнуть воду, но инстинкт заставлял жадно пить. Мордек не убрал ковш, пока тот не опустел.
Ты был жесток с сыном потому, что он своим упрямством похож на тебя? — тяжело вздохнув, спросила Верина.
Жизнь трудна и жестока, — ответил ее муж. — Любой, кто не видит явных вещей — просто дурак, или того хуже — слепец.
— Да, это так, — согласилась женщина. — Но я вижу еще и другое. Ты сам — слепец, если еще больше усложняешь жизнь себе и окружающим.
С ворчанием, кузнец поднялся во весь рост, возвышаясь над Вериной. Нахмурив брови, он сказал:
— Я не единственный в этом доме, к кому относятся твои слова.
— А если я буду тебе перечить, ты тоже изобьешь меня? И что ты этим добьешься? Тебе просто нужно немного подождать, когда болезнь окончательно добьет меня. Тогда ты станешь полностью свободен.
— Ты вечно все переворачиваешь с ног на голову, — пробормотал Мордек.
В этот момент ему борьба с аквилонцами показалась ему пустяком по сравнению с вечными перебранками с женой.
— Мой муж всегда жаждал кровопролития, — с горечью сказала Верина. — Думаешь, все киммерийцы станут в раз жить счастливо, пролив кровь аквилонцев?
— Ты не права, — возразил Мордек. — Они — воры, пробравшиеся на нашу землю, и ты это знаешь. Их единственная цель — обобрать нас до нитки, и, тем самым, приумножить свое богатство. Но они просчитались! Я ухожу, и моя цель — сплотить все кланы и поднять на борьбу с врагом!
С этими словами, Мордек, быстро собрав свое оружие и припасы, вывалился из кузницы. Лицо его пылало от гнева.
— Посмотрим, что из этого выйдет, — прошептала ему вдогонку Верина.
Конан смутно разобрал суть ссоры между отцом и матерью. Боль во всем теле заставляла все остальное казаться мелким и незначительным. Он несколько раз пробовал подняться на ноги, но всякий раз не хватало сил, и он заваливался на грязный пол. Даже его страсть к участию в битве сейчас притупилась.
Верина склонилась над ним. Мать намочила несколько лоскутов и осторожно обтирала его разбитое лицо мягкой тканью. Она вновь и вновь смачивала тряпки из неокрашенной шерсти, чтобы тут же отжать, ставшей темно-красной, воду обратно в плошку.
— Хорошо, что ты еще так молод, — наконец, промолвила женщина. — У молодых все заживает быстрее.
— Я все равно хочу идти драться, чтобы там не говорил отец, — сквозь распухшие губы, выдавил Конан.
Ему все-таки удалось сесть.
Мать с грусть покачала головой.
— А ведь Мордек оказался прав, — с печалью на бледном лице, произнесла она, — хотя я не часто это признаю. Ты вырос, но еще не готов для настоящей войны.
И Конан, который совсем недавно готов был принять смерть от отца, но не отступиться, принял слова Верины без ропота.
Глава 2. Битва за Форт
андер, сын Бимура обнаружил в густом лесу, за стенами Форта Венариум неприметную тропу, уводящую на север. Но армию Аквилонии это не интересовало. Вместо этого, граф Стеркус счел нужным, закрепиться здесь и готовиться к возможному нападению киммерийцев.
Насколько далеко могли видеть глаза человека, повсюду Грант мог наблюдать только сплошную стену леса. Одна ель сливалась с другой, и вся эта хвойная масса простиралась до бесконечности.
Валт так же, как и его двоюродный брат, всматривался в ряды темных деревьев, но тоже ничего не мог различить, кроме пушистых веток.
— Киммерийцы, порази их Митра, могут скрывать среди этой глуши целые полчища, — сказал он, а мы их и не заметим, пока они сами не выбегут на нас с завываниями.
Слова кузена вновь заставили Гранта с волнением взглянуть в сторону леса. В этот момент он понял, что слишком глупо было бы выбирать северное направление. Хотя армия и двигалась в ту сторону, но варвары, знающие каждую тропу в Киммерии, легко могли напасть на них и с востока, запада или юга.
Из чащи послышались резкие звуки. Рука Гранта метнулась к рукоятке короткого меча на поясе.
— Что это было? — насторожился он.
— Наверное, птица, — предположил Валт.
— Какая птица? — воскликнул Грант. — Я никогда не слышал, чтобы птицы издавали подобные вопли.
— Кто его знает? — сказал его кузен. — Здесь водиться много разной живности, привыкшей жить вдали от света и тепла.
— Кроме зверья, тут есть кое-что похуже, — пробурчал Грант.
Валт отмахнулся, словно давая понять, что о киммерийцах не стоит волноваться. Это не понравилось его родичу, и он с возмущением возразил:
— Если б наш поход был легкой прогулкой, то Стеркусу не нужно было бы вести целую армию. Достаточно оказалось бы присутствие одного графа, чтобы варвары разбежались при его появлении.
Валт оглянулся на лагерь. Шелковый шатер Стеркуса возвышался над палатками других офицеров, которые, в свою очередь, превосходили размерами временные желища солдат.
— Возможно, граф и сейчас уверен, что расправиться с дикарями в одиночку, — почесал затылок он.
Перед тем как ответить, Грант посмотрел по сторонам — нет ли поблизости Нопеля. Не обнаружив сержанта, он сказал:
— Все мы выдаем желаемое за действительное. Вот я, например, раньше думал, что ты умный, а ты дурак.
