Конан и Зерцало колдуна - [43]

— Мбулу? — удивился Конан, вспомнив своего старого друга с Чёрного побережья. — Так это был не сон?

— Предупреждал я тебя, не соваться в пирамиду. — ответил негр, обнажая клинок.

— Ты был мне другом. — напомнил Конан, демонстративно опустив ладонь на рукоять меча.

— Был когда-то. — пожал плечами чернокожий. — А теперь извини, мне надо позавтракать и, как, кстати, что вы пожаловали в нашу скромную обитель…

Упыриха взмахнула рукой, и свет потух, погрузив комнату в непроглядный мрак. Конана охватила паника, но длилась она недолго. Молниеносным движением, Капна сорвала со своей шеи талисман, который был её щитом, но в тоже время мешал колдовать, и сунула в руку Акуле, выкрикнув:

— Гавер, Акула прикройте меня!

Акула и Гавер обнажили мечи и с двух сторон обступили волшебницу, со спины её защищала стена. В следующее мгновение в её руке вспыхнул огненный шар, озарив комнату пульсирующим золотым сиянием.

— Проклятье! — взвыла Акиваша, прячась за саркофагом.

Свет вспыхнул донельзя вовремя, поскольку рослый негр, превращенный принцессой в кровожадного упыря, уже занёс саблю над головой, чтобы расколоть варвару череп. Конан ловко парировал смертельный удар и ушел в сторону, посылая клинок в стремительную контратаку. Бывшие друзья закружили по комнате, обмениваясь молниеносными ударами. Мечи сверкали словно молнии, низвергаемые с разгневанных небес. Звенела и пела сталь, высекая снопы искр при близких встречах разъяренных клинков. Мбулу при жизни был прекрасным фехтовальщиком и почти не уступал варвару в мастерстве, но в нынешнем положении у него было неоспоримое преимущество — в отличие от своего живого противника, упырь не уставал. Могучая фигура киммерийца блестела от пота, грудь вздымалась подобно кузнечным мехам, но он продолжал биться в прежнем темпе, пока ни в чём не уступаю своему неестественно быстрому и проворному врагу. А Мбулу хищно улыбался, с наслаждением наблюдая, как медленно, но верно тают силы его бывшего товарища. Упырь жаждал свежей крови, и он ненавидел своего противника, как смерть ненавидит жизнь, как зло ненавидит добро, как тьма ненавидит свет. С каждой новой атакой движения его становились быстрее, а удары сильнее и точнее. А Конан начал уставать…

Тем временем комнату огласили слова древнего заклинания, нараспев произносимые Капной. В такт её словам, движения негра стали замедляться, становясь всё более вялыми и слабыми, упырь на глазах терял свою нечеловеческую силу и проворство. На этот раз, Конан не посчитал зазорным воспользоваться выгодным для себя стечением обстоятельств. Мощным ударом он выбил из рук чернокожего саблю, а следующим отрубил упырю голову. В сопровождении Акулы и генерала Гавра, Капна подошла к трясущейся принцессе и черной кровью Мбулы, почерпнутой у обезглавленного тела, вывела на лбу упырихи магическую руну, сила которой полностью обездвижила её и погрузила в глубокий сон. Взмахом руки волшебница послала пульсирующий шар к потолку, от прикосновения которого мгновенно возгорелась свеча на люстре, после чего шар бесследно исчез. Капна подняла с пола, оброненный варваром факел, и замысловатым движением руки заставила разгореться и его. Конан вогнал меч в ножны и взял факел из её рук.

— Надо спрятать тело принцессы в саркофаг. — сказала Капна, принимая из рук Акулы свой талисман, чтобы снова повесить на шею. — Иначе солнце испепелит её, а я лишусь ценной прислуги.

Воины подняли неподвижное тело принцессы и аккуратно уложили в саркофаг, плотно прикрыв сверху крышкой.

— Ловко у тебя вышло. — сказал Конан, тяжело дыша, и тряхнул гривой чёрных как смоль спутанных волос, сбрасывая капли пота на мраморный пол.

— Согласись, магия иногда полезна. — победно улыбнулась Капна.

— Да, уж. — варвар почесал затылок, не находя, чем возразить. — Ладно, поднимайте саркофаг, — повернулся он к Акуле и Гавру, — и пойдём, посмотрим, как там дела у колдуна.

— Что это за заклинание такое? — невзначай поинтересовался Гавер.

— «Сила жизни». - ответила Капна. — Ответ «волне смерти», которое могут творить могущественные некроманты. Это заклинание подавляет и угнетает нежить, вызывает слабость и апатию.

Более не произнося ни слова, воины взвалили на плечи тяжелый саркофаг, и вслед за командиром и волшебницей направились к выходу из комнаты.

* * *

Катамаи Рей шел длинным тёмным коридором, полого уходившим глубоко под землю, пока не узрел свет в конце тоннеля, источником которого служило неровное пламя масляных ламп, чадивших по обе стороны от высокой двустворчатой двери зала Мертвецов. Перед тем, как войти в зал, колдун сосредоточился, намеренно ввергая себя в транс. Для этого он уселся перед дверью, скрестил ноги в позе лотоса и закрыл глаза, взывая к тайным силам астрального плана. Чтобы сразить могильных демонов, ему нужна была метаморфоза, способная вызвать к жизни ту или иную ипостась, дарованную ему Провидением. Сейчас в нём, как то случилось прежде, гнев не кипел и маг очень надеялся, что суть демона не возобладает над личиной тёмного ангела, пусть и не такой сильной, но более приемлемой его душе.

Сознание Катамаи Рея пересекло незримые границы реального мира и углубилось на другой уровень восприятия, черпая энергию из эфирных каналов астрального плана. Тело растворилось в сверкающем коконе из тонких переплетающихся разрядов, а когда кокон распался, перед входом в зал Мертвецов поднялся с пола уже не человек, а несколько иное существо. Высокий длинноволосый воин с шевелюрой цвета воронова крыла, с мерцающими белым светом глазами, бледной кожей и двумя чёрными крыльями за спиной, сжимал в руках трепещущие пламенем прямые обоюдоострые мечи. Тёмный ангел толкнул ногой створки двери и вошел в зал. В следующий миг пространство содрогнулось, пошло волнистой рябью и прямо перед ним возникли могучие фигуры демонов Савани с палашами в жилистых руках, изогнутые на восточный манер широкие лезвия которых, зловеще блестели в неверном пламени масляных ламп.