Конан и Зерцало колдуна - [13]

— Пора бы собира… — оборвалась на полуслове Капна, поскольку слетевшая с петель дверь и вооруженные кривыми клинками люди в черных рясах из кхитайского шелка, ворвавшиеся в таверну, не дали ей договорить.

Воздух внезапно наполнился ароматом змеиного яда, повеяло холодом и страхом.

— Нас предали! — воскликнул Гавер, судорожно хватаясь за рукоять меча.

Все обиды тут же были позабыты, и перед лицом смертельной опасности отряд вновь стал единым целым, действуя чётко и слажено.

— Служители Сета! — прорычал Конан и бросился в атаку, в стремительном броске выхватывая из ножен свой верный меч.

Не успел он коснуться земли, как первый же вставший на пути враг, рухнул наземь с расколотым черепом, а в следующее мгновение его собрат сполз на пол с распоротым животом. Не смотря на немалый вес и размер тяжелого меча западной работы, варвар рубил с быстротой молнии, попутно уходя от ответных ударов со стремительностью дикой кошки. Не отставали и остальные, каждый вносил посильный вклад в общее дело победы. Бой закипел не на жизнь, а на смерть, с многократным превосходством стигийцев в числе, которые, казалось, не ведали ни страха, ни усталости и, не обращая внимания на потери, продолжали напирать с нарастающим остервенением. Однако напор начал постепенно ослабевать, и защищавшиеся незамедлительно воспользовались короткой передышкой, перегруппировались и заняли оборону вокруг камина. Шансы теперь были равны, поскольку число стигийцев уменьшилось вдвое, но и возглавляемые варваром воины изрядно подустали. Перемирие продлилось недолго, и первым его нарушил Конан, который, очертив смертоносную дугу, могучим ударом рассёк служителя Сета пополам, некстати для стигийцев, оказавшегося их предводителем. Вслед за ним в атаку ринулись и остальные, уверенно тесня деморализованного неприятеля к выходу из таверны. Теперь уже сомнений не оставалось — победа за Конаном и его спутниками.

Бой закончился столь же внезапно, как и начался. Понеся невосполнимые потери, стигийцы вынуждены были отступить, песком просочившись в зияющий темнотой проём выбитой двери. В пылу сражения варвар отметил, что Капна и Катамаи Рей бились с большим успехом, нежели остальные. Они, не стесняясь, пользовались тем, что техника их боя была незнакома нападавшим, а катана ощутимо легче, как прямых мечей западного образца, так и вьющихся змеями стигийских клинков.

Конан утёр пот со лба и, загнав меч дрожащими от напряжения руками в ножны, выговорил, отрывисто дыша:

— Похоже, кто-то посветил Тот-Амона в наши планы.

— Хороши малшик так не поступаль. — не сразу ответил Катамаи Рей с чудовищным акцентом, пытаясь восстановить сбитое дыхание, что приводило к мучительным паузам в каждом произносимом им слове.

— Тот-Амон хороший мальчик?! — взъелся Гавер, который претерпев экстремальное вытрезвление, вне всяких сомнений, ущемившее его генеральское достоинство, искал теперь подходящую кандидатуру для срыва бушевавшей в нём спеси. — В своём ли ты уме, гроза ифритов? И что это за дурацкий акцент? Хорош Ваньку валять, чернокнижник проклятый!

— Надо полагать, ты согрелся? — Капна сделала попытку урезонить генерала.

— Не выводи меня. — предупредил Гавер, мгновенно насупившись.

— Типун тебе на язык, Гузь! — не осталась в долгу волшебница. — Уж мне-то, наверное, лучше знать, что ТАКОЕ ифрит? Пока ты, Ваше благородие, с министром финансов водку пьянствовали — мне, Акуле и Катамаи Рею довелось на собственных шкурах испытать гнев их султана.

— Я бы предпочёл не вспоминать об этом. — попросил Катамаи Рей, бледнея.

— Свежо приданнице… — тряхнул головой Акула, скула которого нервно дёрнулась, а лицо налилось краской. — Ненавижу огонь!

Новое слово, употреблённое Капной сгоряча, а именно «водка», вызвало у варвара лёгкий приступ любопытства, но здраво рассудив, что её, водку, не иначе как пьянствовали, он быстро остыл, полагая её очередным хмельным напитком, вроде эля или сортом вина, слышать о котором ему ещё не доводилось. Он ошибался, как минимум, дважды.

— Пора отсюда убираться. — подытожил Конан, не обращая внимания на разыгравшиеся распри и уняв любопытство. — Выступаем в Асгалун.

— Дорога неблизкая. — прикинул Акула. — И городов на пути больше не будет.

— Оно и к лучшему. — сказал Конан, выходя из таверны. — Стигийцам в городе будет легче выследить нас.

— Ты прав, в городе засаду устроить куда проще. — согласился с ним рослый воин.

— Не думал, что «сердце» для Тот-Амона настолько важно. — невзначай проронил Катамаи Рей, пребывая в раздумьях.

— «Сердце», конечно, важно, но есть, как мне кажется и небезосновательно, ещё кое-что. — ответила Капна. — Сердце Аримана украли воры, нанятые жрецами Сета, но вот, чтобы посылать отряд хорошо тренированных убийц на крохотную группу всадников, идущих по их следу? Это что-то новое. И одежда нехарактерная для стигийцев.

— Имеешь в виду шелк? — заинтересовался ходом её мысли Катамаи Рей.

— И это тоже. — кивнула Капна, после недолгих раздумий.

— К Нергалу ваши загадки! — сплюнул Конан и двинулся по тёмной улице.

За Конаном, сохраняя молчание, вышли на улицу Гавер, Акула и Катамаи Рей. Светало. Сквозь предрассветную дымку, прорезались первые лучи восходящего солнца. Небосвод окрашивало золотым, а тени прятались в укромные места, не вынося лика пробуждающегося ото сна светила.