Конан и Ярость титанов - [35]

— Надо догнать мага! — Алихун неудержимо стремился к выполнению основной задачи. — Идем!

Дверь опять оказалась заклиненной, и Конан несколькими яростными ударами разнес ее на куски. Беспокоиться о скрытности было поздно. Они вышли в коридор, и их встретили стрелами. Легкие охотничьи стрелы прошили воздух, и Алихун, метнувшись в сторону, начал кидать ножи. Стрелков было всего двое, и он не промахнулся. Добив стрелков кинжалом, он вошел в следующую комнату. Тут были женщины и дети, перепуганные и сбившиеся в кучу.

— Куда пошел маг? — голос Алихуна скрежетнул железом по камню.

— Будьте вы прокляты, убийцы, — с ненавистью в голосе выкрикнула одна из женщин.

Алихун полоснул ее кривым кинжалом и, не глядя на падающее тело, снова спросил:

— Куда пошел маг?!

— Здесь нет выхода, — сказал за его спиной Конан, — оставь женщин в покое.

— Враг бывает только живой или мертвый, — ощерился Алихун. — Надо убить их всех!

— Здесь нет выхода. Пойдем искать дальше.

Алихун заскрипел зубами. Волчья жажда убийства толкала его на то, чтобы добить всех живых, но Конан уже выходил из помещения, и Алихун, шипя от злобы, последовал за ним. Конан спустился на следующий ярус и здесь снова наткнулся на стрелков, поэтому тут же устремился вниз. Алихун не отставал. Как ни велико было его стремление убивать, осторожности он не терял. Отступая под стрелами, они быстро сбежали на нижний ярус и здесь, у ворот, встретили отряд, более напоминавший воинов. По крайней мере, на них были легкие доспехи и шлемы, вооружены они были саблями и боевыми копьями с окованными железом древками. Конан врубился в них, опрокидывая и разгоняя в стороны, а Алихун бросился открывать ворота.

Оставив за собой несколько порубленных стражей, лазутчики выбежали из башни и под градом камней и стрел из окон помчались прочь. Конники их отряда скакали навстречу. Но ворота уже закрывались, и штурм не состоялся. Потеряв нескольких человек, убитых с башни дротиками и стрелами, конники повернули назад. Лазутчики вскочили в седла приведенных для них коней и устремились прочь.

Вернувшись в лагерь, Алихун немедленно потребовал встречи с воеводой, командующим туранскими войсками. В шатре он предъявил тому пергамент с печатью великого визиря, наделявшим Алихуна немереными полномочиями.

— Ну, и что же мы должны делать? — опытный царедворец даже не пытался впустую спорить с одиозным приказом, но нисколько не сомневался в возможности уклониться от его исполнения в связи с непреодолимыми препятствиями.

— Штурмовать башню, — решительно ответил Алихун. — Там нет настоящих воинов, а только всякий сброд, не умеющий держать оружие в руках. Мы вдвоем положили в башне больше тридцати человек, и мне удалось ранить мага. Мы должны во что бы то ни стало добраться до колдуна и отнять у него магическое оружие. Готовьте войска к штурму!

— Хорошо хвалиться подвигами, которых никто не видел, — возразил воевода. — А вот идти в атаку, когда тебе в лицо летят огненные стрелы, это нечто иное.

— Ваши солдаты что, сами решают, когда выполнять приказ, а когда отказаться? — голос Алихуна был мертвенно спокоен.

— Нет. Вот только мои офицеры не поведут солдат на верную смерть. Может быть, вы, господа, возглавите атаку? Тогда никто из моих людей не посмеет отказаться.

— Я войсками не командую, — решительно отрекся Алихун, — но я непременно доложу великому визирю, что три тысячи конных войск не решились атаковать укрепления, защищаемые несколькими десятками мятежных крестьян. И, полагаю, децимацией здесь не обойдется!

— К мятежникам подошло подкрепление, — доложил посыльный, который незадолго до этого вошел в шатер командующего с донесением, — они занимают позицию вдоль ручья и загораживаются кольями.

— И много ли их? — поинтересовался Алихун.

— До пяти сотен. Есть лучники, но в основном это пешие крестьяне.

— Тогда надо атаковать, пока они не укрепились, — сказал Конан. — Я готов повести передовой отряд. Там действительно нет воинов, мы достаточно легко прорвемся в их ряды и сметем их.

— Вот и славно! — обрадовался командующий. — Вы с вашим отрядом ударите на врага, и как только обозначится успех атаки, я бросаю следом за вами остальное войско. Хорошо?

— Мне понадобится длинный меч, закрытый шлем и хорошие доспехи, — сказал Конан. — Найдутся на меня такие?

— Ради такого дела найдем, — заверил его воевода.

И вот отряд столичных конников под предводительством киммерийца выехал на передовую позицию. Командующий с приближенными готовил свои войска. Вдоль ручья противник ставил заостренные колья, и атаковать здесь конницей было опасно — опрокинут и перебьют, как куропаток в силках. Но возле башни оставался открытый проход в полсотни шагов. Здесь наверняка густо встретят стрелами, но прорываться надо именно в этом месте.

— Следом за нами хорошо было бы пустить вдоль ручья конных лучников, чтобы они поддержали нас стрелами, — сказал Конан.

— Пошлем, непременно. Только, пожалуй, в лучших моих сотнях наберется не более чем по два десятка хороших стрелков.

Конан сплюнул и выругался. Эта армия слишком давно не встречалась с сильным противником, и воины были бойцами только с виду. Ладно, против них тоже не воины, а сброд. Конан не сомневался в успехе. Он прорвется в ряды противника, а сопровождающие его гвардейцы будут просто добивать разбегающихся крестьян. На киммерийце была надета сейчас кольчуга мелкого плетения, закрывавшая бедра, поножи, шлем с забралом, закрывающим лицо. Голова и грудь его лошади тоже были прикрыты легкими доспехами. Только и надо что доскакать до врага — и вся эта толпа разбежится.