Конан и Ярость титанов - [23]

— Понятно, — сказал Конан. Он допил свое пиво, поставил кувшин на прилавок и пошел дальше. Ему уже осточертел этот город, живущий магией, ему надоел этот тусклый свет и навязчивый запах. Ему хотелось как можно быстрее покинуть мир колдовства.

Он вернулся в дом Оста, доел хозяйские припасы, обнаружил, что выложенные им камешки лежат все там же, на полу, и засунул их себе в пояс.

Некоторое время спустя сверху спустился маг и спросился:

— Готов ли ты отправиться обратно, в Большой мир?

— Готов, готов, — ответил Конан. — Меня уже тошнит от вашей магии.

— А ты хотел обрести богатую добычу, не преодолевая трудностей, о привередливый?

— Я предпочел бы получить добычу в честном бою.

— А я предпочел бы, чтобы люди понимали обращенные к ним слова, а не вели себя как неразумные дети, повинующиеся лишь своим желаниям, — возразил маг. — Но ни меня, ни тебя никто не спрашивает, что мы предпочитаем. Так что давай будем исходить из сущего, а не из желаемого.

— Ладно, — согласился Конан. — Пошли.

Они вышли из города, и Конан убедился, что упряжь лежит там, где он ее и оставил. Лошади стояли у ворот, здесь же были два ведра с остатками воды и недоеденные куски хлеба на траве. Конан начал готовить лошадей, а маг стоял рядом, поглядывая то по сторонам, то вверх. Взгляд у него был отнюдь не безмятежный, но Конана он не торопил.

Они вновь прошли через лабиринт каменных блоков и оказались на границе Малого мира. Край его отчетливо был виден в виде стены дикого камня и снижающегося светящегося свода.

— Я рассчитываю, — сказал маг, — что тебе понадобится дня два на то, чтобы объехать окрестности того выхода в Большой мир, который я сейчас открою. Но на всякий случай я буду ждать тебя неделю. Расскажешь мне обо всем, что увидишь и узнаешь. Возьми вот этот камешек, когда ты вернешься, я по приближению камешка узнаю, что надо открыть вход.

Он протянул киммерийцу небольшой плоский прозрачный кристалл неправильной формы.

— А если я не смогу сохранить его? — спросил Конан.

— Лучше постарайся сохранить, — ответил маг, — потому что, если ты не вернешься обратно через неделю, сработает наложенное на тебя заклятье, и ты умрешь. Ничего личного, о могучий! Я просто не хочу, чтобы ты решил пренебречь исполнением моего поручения.

— Заклятье, значит? — Конан с трудом сдерживал злость. — Вот какого мага ни возьми, так обязательно мерзавцем окажется! Среди богатых людей есть жадные, а есть щедрые, среди сильных людей есть злые, а есть добрые, среди могущественных людей есть умные, а есть глупые. Но среди магов порядочных людей не бывает!

— Хорошо, о красноречивый! Я тебя понял. Я попытаюсь развеять твое предубеждение против магов, когда ты вернешься и сполна получишь обещанное тебе золото. Я даже не стану упоминать про украденные тобой два драгоценных камня. Готов ли ты к выходу в Большой мир?

— Готов!

— Тогда как только я открою выход, быстро двигай вперед. Монстров на этот раз не будет, но выброс черной дряни накроет часть окрестностей.

Маг занялся своими амулетами, и вскоре в стене открылся проход. Конан с лошадьми двинулся вперед, но, проходя мимо мага, сделал попытку схватить его, чтобы вынести вместе с собой на поверхность и там попытаться заставить колдуна снять заклятие. Но маг был внимателен. Он ловко увернулся, хлопнул ладонью по крупу лошади, подгоняя ее, и крикнул вслед:

— Удачи тебе, о злонамеренный!

Конан выехал на поверхность земли и увидел, что никаких гор вокруг нет. Перед ним широко раскинулась зеленая степь. Огромный камень на холме уже закрывал вход, и вокруг начинала растекаться черная густая жижа. Конан вскочил в седло и поскакал прочь.

…Широка и привольна Великая степь. Бескрайние просторы, протянувшиеся на много дней пути, дарят путнику ощущение свободы от глупых условностей, которые царят в городах. Все золото мира не заменит здесь верного коня и острый клинок. И никто не властен над тобой в этом мире. Пока ты не повстречаешь других людей.

Они появились на краю горизонта, заметили Конана и сразу поскакали к нему. Он насчитал восемь всадников. Бежать было бессмысленно. Конан подготовил свое оружие, поставил заводную лошадь под левую руку, чтобы не мешала биться и прикрывала от нападения слева, и стал ждать. Можно было ведь и договориться…

Они не стали разговаривать. Первый всадник, пытавшийся полоснуть Конана саблей, недооценил длину его меча и получил удар на опережение. Он попробовал резко наклониться в сторону и уйти от удара, но меч Конана достал его и разрубил плечо. Второй всадник плашмя хлестнул по крупу заводную лошадь киммерийца, и она рванулась в сторону.

Тут Конану пришлось плохо. Степные наездники пролетали мимо него на своих конях, нанося стремительные удары и уклоняясь от ударов его меча.

Атака следовала за атакой, вот конник справа скрывается за туловищем своего коня, и меч проходит мимо цели, а всадник слева достает Конана саблей, и удар надрубает железную пластину, нашитую на рукав его куртки. Вот противник принимает удар меча на край круглого щита, а его сабля звенит о шлем Конана.

Сабельные удары не так сильны, как удары меча Конана, но они быстрее и чаще достигают цели. Шлем смягчает удар, но все равно такой удар потрясает. Отражать тяжелым мечом молниеносные сабельные выпады трудно, приходится бить на опережение, но быстрый противник успевает среагировать на удар.