Конан и слепая богиня - [44]

Воспоминание о человеческом лице, которое Нар-Дост когда-то видел в зеркале, уже его не беспокоило. Когда-то из-за этого он и расколол зеркало. У вендийских купцов пришлось доставать новое, с массивной резной золоченой рамой. И, всматриваясь в него, он преисполнялся огромным удовлетворением. Строение черепа не очень изменилось. Темя и затылок окрепли, волосы выпали — вместо них голову покрыли роговые чешуйки. Они были велики, как полновесные дукаты, но гораздо прочнее. И служили более надёжной защитой, нежели железный шлем. Глазные дуги немножко изогнулись и отошли, однако форма и разрез глаз остались неизменны. Но фиолетовая радужка и сам зрачок, похожий на кошачий, уже не имели ничего общего с человеческими. При этом во взгляде Нар-Доста читался жестокий хищный интеллект. Носового хряща уже не было, а ноздри уплотнились и расплющились. Узкий бескровный рот скрывал небольшие закруглённые резцы и могучие клыки, острые как бритва, которые, вырастая, становились ещё сильнее. Откусить край хлеба, как человек, у него теперь едва ли получилось бы, а людская усмешка осталась только как мимолётное воспоминание. Зато сейчас он легко мог вырвать из тела извивающейся добычи клочок мяса величиной с кулак человека.

Матовая кожа Нар-Доста блистала лёгким серебром и везде, кроме лица, превратилась в твёрдые сверкающие чешуйки. Его новое тело начинало становиться красивым. Удивительное сочетание неестественных форм наделяло его своеобразной гармонией, хотя и нечеловеческой, но по-своему впечатляющей. Не было сомнений — он становился зверем. Уникальным, единственным в своём роде — и сильным. Наисильнейшим. Ещё немного, еще мгновение — и он взлетит в первый раз. Земля, вода, воздух — всё это будет его. Он овладеет стихиями.

Нар-Дост лениво вытянул коготь — на некогда бывший руке сверкнули серебром чешуйчатые пластины, отклонившиеся мембраны наполнились водой, и на поверхности водной глади отразились вспышки света. Хотя он и не особенно старался, другие водные обитатели не имели теперь ни малейших шансов против его молниеносных рефлексов. В когти ему попала корчащаяся трепещущая щука. Игривым, почти ласкающим движением одного пальца он распорол её от жаберной щели до хвоста. Вода стала красной от крови, и блестящие чешуйки, медленно трепеща, опустились ко дну. Нар-Дост задумчиво взирал на последние проявления утекающей жизни. Жажда использования освобождающейся магии теперь пульсировала в его венах всё чаще. Почти каждый день он представлял изящную девичью шейку, из которой потоком хлестала яркая кровь.

Он отпустил неподвижное тело рыбы, которое медленно упало на дно. Равнодушно проследил за ним — и насторожился. Не более чем в двух саженях под ним что-то мелькнуло золотом. Изгиб тела, ещё один поворот — и в его стиснутых когтях замерцала чаша Кетта. Сама судьба возвращала её. В неё когда-то стекала жертвенная кровь — конец и начало одновременно, кровь, которой всё начинается и заканчивается. Кровь преобразований и превращений. Та, которая принесёт желаемое. Он словно услышал биение сердца девственницы.

Приближались дни исполнения задуманного.

* * *

Воск плавился и стекал на дубовый стол. Свеча, толщиной с женскую руку, затрещала и вспыхнула ярким пламенем. Первый даже не повёл бровью и не шелохнулся, когда из ниоткуда внезапно возник рыжий молодой человек с бородкой. Не среагировал он даже на тот поток слов, которые обрушились на него скороговоркой.

— Один человек умер. Другой до смерти искалечен. Шадизарские стражи наготове. И Далиус с Кинной… — молодой человек резко умолк в тот самый миг, когда двое упомянутых бесшумно, словно летучие мыши, вышли из тени на освещённое пространство.

— Продолжай, Неннус. Что «Далиус с Кинной»?

Неннус под тяжёлыми взорами обоих несколько смутился, но переполняющее возмущение заставило его продолжить:

— У них сорвалось и ничего не удалось. Я вас всех предостерегал! Тот варвар абсолютно непредсказуем. Он ещё более опасен, чем целая свора охотящихся за детскими душами дьяволов Зандру, и такой же кровожадный. Вам надо было лично вмешаться!

— А ты бы не испугался? Тот, кто взял шкатулку Армиды у законного владельца, умер. И что ещё хуже — вы абсолютно уверены, что у того не возникало соблазна её отворить? Властвовать не только нашим миром, но и всей Вселенной? — Шепелявый голос не обвинял — констатировал.

Вокруг стола воцарилась мёртвая тишина.

— Ни ты, ни Далиус, ни Кинна в этом не можете быть уверены. Равно как и я сам. Но что известно определенно — шкатулка должна находиться под контролем и оставаться скрытой от посторонних глаз людей или магов. Мы должны вынудить варвара повернуть к границам нашей страны, где лучший дом для шкатулки. Там мы будем сильны настолько, что убедим дикаря в необходимости передать шкатулку нам. Нам всем необходимо действовать сообща, чтобы ни у кого не появилось шанса поддаться соблазну.

Неннус склонил голову, соглашаясь с его словами.

— Нам четверым не стоит действовать опрометчиво, — внезапно заговорила Кинна, — но, возможно, и вправду стоит поторопиться. Этот варвар действительно удивил нас. Будет непросто заставить его что-нибудь сделать.