Конан Дойл и Джек-Потрошитель - [52]

Пастор Сапурджи Эдалджи, что уже тридцать лет служил в маленькой церкви, родился в Индии и, получив образование в английской семинарии, остался в Европе. И хоть жители прихода привыкли к тому, что у них такой странный пастор, его недолюбливали — всё же он был цветной, «черный».

Пастор был женат на англичанке, но его старший сын, которому исполнилось двадцать семь лет, Джордж Эдалджи унаследовал темную кожу и внешность отца. Он работал в юридической конторе в Бирмингеме и каждое утро поездом в семь двадцать уезжал в город, а в половине седьмого возвращался в родительский дом, который стоял возле небольшого разъезда. Джордж Эдалджи был талантливым юристом, но притом он страдал комплексом неполноценности и всегда ожидал удара, нападок, шутки — был он мал ростом, болезнен, тих и застенчив. То, что этот «черный» Джордж занял такое хорошее место в Бирмингеме, лишь подливало масла в огонь. Нет, не любили в Грейт Вирли пасторского сына. К тому же он не пил, и не курил, и не общался ни с соседними фермерами, ни с шахтерской братией.

Для нашего рассказа следует заметить, что за десять лет до этих событий, когда Джордж еще учился в школе, его отца засыпали подметными письмами и угрозами, а однажды кто-то привез и высыпал ночью на участок пасторского дома несколько ящиков мусора и ключ от Уолсальской школы.

Когда пастор попытался жаловаться, констебль заявил, что это сам Джордж пишет себе письма и хулиганит — чего еще можно ждать от черномазого. Издевательства оборвались в декабре 1895 года. С тех пор писем и шуток больше не было. Но когда кто-то начал убивать скот, письма посыпались вновь — и среди тех, что попадали в полицию, были такие, в которых Джорджа обвиняли в том, что он глава банды, которая режет животных.

Ход размышлений инспектора Кемпбелла был прост: эти письма пишет сам Эдалджи, чтобы отвести от себя подозрения. Ведь писал же он себе такие же письма десять лет назад.

Когда в восемь утра инспектор со всей свитой прибыл к дому пастора, Джордж уже уехал в город на службу. Дома оставались лишь мать и сестра. Они сразу догадались, чего ждать,- много лет они жили отщепенцами и отлично понимали, что, если нужны будут козлы отпущения, искать их станут именно в этом семействе.

— Я требую,- сказал инспектор,- чтобы вы показали мне одежду вашего старшего сына, а также любое оружие, что есть дома.

Оружия дома не обнаружилось, но вот ботинки Джорджа оказались измазанными черной грязью. Затем отыскались брюки, также испачканные грязью. Кроме того, был найден старый плащ в каких-то пятнах. Пощупав плащ, инспектор заявил, что он влажный. К тому времени вернулся из церкви пастор. Он удивился заявлению инспектора и стал доказывать ему, что плащ совершенно сухой. Но инспектор не слушал. Он добавил, что видит на плаще лошадиные волосы.

Эти вещи были взяты как доказательства. Затем вся полицейская компания вернулась к лошади, которая еще была жива. Ее добили, затем вырезали из спины кусок мяса с шерстью, чтобы отправить на анализ, и тут сделали удивительную для следствия вещь — окровавленный кусок мяса был положен в тот же мешок, где уже лежала одежда Джорджа. Так что когда всё это привезли в участок и передали полицейскому врачу, тот, разумеется, нашел на плаще и свежую лошадиную кровь, и волосы.

Вечером в тот же день Джордж был арестован прямо в его конторе.

— Я этого давно ждал,- печально сказал Эдалджи, когда увидел инспектора, и эти слова были тут же занесены в протокол как доказательство его вины.

Когда Эдалджи начали допрашивать, что он делал в последнюю ночь, он сказал, что вечером ходил в деревню к сапожнику и поэтому его ботинки и брюки в черной грязи. Кстати, черная грязь была именно на дороге, а лошадь лежала в канаве, вырытой в желтой глине. Затем, как сказал Эдалджи, он вернулся домой и спал всю ночь в одной комнате с отцом, после чего утренним поездом уехал на работу.

Показания сына подтвердил и пастор, который плохо спал в ту грозовую ночь и потому просыпался и видел, что сын спокойно спит.

Когда в округе стало известно, что местного Джека-потрошителя арестовали, народ кинулся к магистрату, куда доставили для допросов Джорджа. Толпа требовала, чтобы его выдали на расправу. Горячо обсуждалось, почему же этот черный занимался таким отвратительным делом. В общем все, включая полицейских, пришли к выводу, что Джордж таким образом приносил жертвы своим богам.

Суд над Джорджем начался 20 октября 1903 года.

Вначале прокурор на основании выводов следователя заявил, что Джордж совершил свое черное дело вечером, в десять часов. Именно тогда, по его словам, он ходил в деревню и испачкал ботинки. Но тут же обнаружилось, что Джорджа в это время многие видели в деревне. К тому же ветеринар категорически отрицал такое время преступления — ведь утром лошадь была еще жива и кровоточила. Прокурор по ходу процесса переиграл версию и стал доказывать, что Джордж зарезал лошадь в половине третьего утра.

Следовательно, как утверждало обвинение, молодой человек тихонько поднялся среди ночи, оделся не замеченный родными, прошел около мили по полям, пересек железнодорожные пути, зарезал лошадь и тем же путем вернулся обратно.