Конагер - [3]

Но вес лошади больше не давил на него, хотя нога все еще оставалась в ловушке. Ему удалось приподняться на локте и осмотреть себя. Рубашка и куртка покраснели от крови. Он почувствовал головокружение и слабость. Затем взглянул на лошадь.

Нога у нее оказалась сломана, из рваной раны уродливо торчала кость.

Он нащупал ружье, медленно и осторожно вытянул его из чехла.

— Прости меня, Бен, — сказал он и выстрелил коню в голову.

Тот резко дернулся и замер.

Еще мгновение он помедлил, опираясь на локоть, посмотрел на вечернее небо, где зажглась первая звезда; оглядел пыльную расселину, окровавленное седло. Он был обречен — даже если бы здесь оказался врач, ему уже ничем нельзя помочь. Он все еще держал в руке ружье, но воспользоваться им у него не хватало духу.

Он лег на спину, чувствуя, как что-то рвется в груди, взглянул в небо и позвал:

— Эви… Эви, что же я с тобой сделал?.. Лабан… Руфь…

Если бы он смог доползти хотя бы до тропинки. Если бы его кто-нибудь нашел. Если бы он смог…

Потом он умер. И лежал неподвижно, а легкий ветерок шевелил его волосы и набивал понемногу пыль в складки одежды.

Он умер в одиночестве, как часто умирали на Западе люди, пытавшиеся что-то совершить, чего-то добиться. Иногда тела их засыпало песком, иногда их кости растаскивали койоты, оставляя несколько пуговиц, потрескавшийся каблук да проржавевший кольт.

Кого-то из них находили и хоронили, другие высыхали, рассыпались в прах, и ветер уносил его в прерию. Одним из них и был теперь Джейкоб Тил.

Глава 2

Через три недели после отъезда Джейкоба у хижины Тилов появился дилижанс.

Первой его увидела Руфь. Она собирала хворост на склоне холма и вдруг заметила вдалеке облако пыли. Несколько мгновений она вглядывалась в даль, затем, бросив охапку, помчалась к дому с криком:

— Мама! Мама! Кто-то едет!

Эви упустила тряпку, которой мыла посуду, и, вытирая руки о фартук, подошла к двери. Прибежал Лабан из загона, где он мастерил из веток кустарника навес для трех лошадей и коровы, приведенной из Миссури на привязи за фургоном.

Прикрывая ладонями глаза от солнца, они смотрели, как приближаются несущиеся галопом лошади, полускрытые облаком пыли. Внезапно упряжка свернула на дорожку, ведущую к их двору.

Это был конкордовский дилижанс, запряженный четверкой лошадей. На облучке сидели двое мужчин. Еще двое находились внутри кареты. Возница натянул вожжи и воззрился на семейство, стоявшее в дверях хижины.

— Ради всего святого, откуда вы взялись? — выпалил он.

— Я — миссис Джейкоб Тил, — с достоинством ответила Эви, — а это мои дети. Не желаете ли пройти в дом? Вы, должно быть, голодны.

— Что есть, то есть, — согласился возница. — Позвольте представиться, леди. Чарли Мак-Клауд. Наш охранник — Бивер Сэмпсон. Но ему чаще приходится драться с краснокожими, чем с грабителями. Тот высокий джентльмен — Том Уайлди, суперинтендант линии почтового сообщения, помоги ему Боже. Другого парня нетрудно узнать по его форме: он из Кавалерии Соединенных Штатов, и зовут его капитан Херли. Мы гоним первый дилижанс до Плазы.

— Проходите, пожалуйста, — пригласила Эви. — Мы не ожидали гостей, но что-нибудь найдется. Лабан, будь добр, принеси еще дров, я заварю свежий кофе.

Том Уайлди оглядел каменное строение, затем загон для скота.

— Простите наше удивление, миссис Тил, но мы были уверены, что в этих краях никто не живет. Встретить вас здесь никак не ожидали.

Сэмпсон переводил взгляд с Эви на детей.

— А вас предупреждали, что это Индейская Территория, мэм?

— Мы их ни разу не видели. Правда, далеко от дома не уходим. Только за дровами, поблизости. А мистер Тил уехал покупать скот.

— Тил? Не слышал такого имени. Не то чтобы я знаю всех и вся, но человек, покупающий скот… Обычно об этом становится известно.

Эви первая вошла в хижину.

— Мы еще не готовы принимать гостей, но рады вам.

— Спасибо, — ответил Том Уайлди, усаживаясь и кладя шляпу на колени. — Миссис Тил, у нас сейчас трудный период; обустройство почтовых станций займет немало времени. Не согласились бы вы временно принимать у себя пассажиров? Ваш дом находится в двадцати милях от последней предполагаемой станции. Вы могли бы кое-что подзаработать. У вас с деньгами негусто, как я понимаю.

— Вы правы, мистер Уайлди. — Она бессознательно разглаживала на коленях фартук. — Да, я бы взялась, но мне нужна провизия.

— Нет проблем, миссис Тил. Вы избавите нас от массы забот и расходов, пока мы не развернемся сами. Составьте список, что вам необходимо, и Мак-Клауд доставит вам все со следующим дилижансом… за наш счет. Компания внесет свой учредительный взнос, учитывая любезность, которую вы нам оказываете. А далее ваше право блюсти свои собственные интересы.

— Вот и прекрасно.

— Мы планируем разместить следующую станцию на пятнадцать миль западней, но пока суд да дело, вы избавляете нас от строительных расходов. — Он повернулся к Лабану: — Ты умеешь обращаться с лошадьми, сынок? Сможешь запрягать для нас упряжки и выводить их, пока не вернется твой папа?

— Да, сэр. Я всегда помогаю папе с лошадьми. Я даже сам правил, когда мы ехали сюда из Миссури.

— Так вы из Миссури? — спросил капитан Херли.