Конь-призрак - [7]

Спичка чиркнула по коробку и тускло вспыхнула; в то же мгновение я различил позади какой-то звук. Круто развернувшись, я увидел чудовищную лошадиную голову совсем близко с Бомоном.

– Бомон, берегитесь! – пронзительно закричал я. – Сзади!

Спичка потухла внезапно, и тут же раздался выстрел из двустволки Парскета (оба ствола сразу). Бомон выстрелил одной рукой, пули пролетели рядом с моим ухом. На мгновение среди дыма и огня я снова различил голову чудовища и огромное копыто, занесенное над Бомоном. Я выпустил три пули из револьвера – где-то совсем близко раздался глухой удар и жуткое ржание. Я дважды выстрелил на звук. Внезапный удар отбросил меня назад. Поднявшись на колени, я во весь голос позвал на помощь. Как будто издалека до меня доносились женские крики из спальни, в дверь что-то билось изнутри. Вдруг я понял, что Бомон борется с ужасной тварью. На мгновение я замер, парализованный паникой, затем, почти не владея своим телом, бросился на помощь, выкрикивая его имя. В темноте раздался сдавленный вскрик – я ринулся туда. Моя рука нащупала огромное мохнатое ухо. Что-то снова ударило меня, мне стало дурно. Я вяло замахнулся в ответ, схватил невидимого противника второй рукой, услышал невероятный грохот позади, и вдруг все залилось ярким светом. В коридорах замелькали и другие огни, до нас донеслись крики и топот бегущих ног. Я невольно разжал руки и бессильно закрыл глаза. Откуда-то сверху донесся громкий крик, а потом удар, резкий, как будто рубят мясо, и что-то упало прямо на меня.

Подняться на ноги мне помогли капитан и дворецкий. На полу лежала огромная конская голова, из которой торчало человеческое туловище. На руках человека были закреплены огромные копыта. Это и было наше чудовище. Капитан перерезал саблей какую-то тесемку и поднял маску. Наконец мы увидели лицо преступника. Это был Парскет. Там, где опустилась сабля капитана Хисгинса, его лоб рассекала кровавая рана. Я ошеломленно поднял глаза на Бомона, сидевшего у стены неподалеку, и снова уставился на Парскета.

– Боже мой! – произнес я наконец и умолк, пораженный. Не знаю, поймете ли вы меня… Я успел привязаться к этому человеку.

А потом, когда Парскет еще не пришел в себя и только переводил взгляд с одного на другого, силясь вспомнить, что случилось, произошло невероятное. Из дальнего конца коридора донесся одинокий удар копытом. Я оглянулся и тут же перевел взгляд на Парскета – его лицо исказил невероятный ужас. Он с трудом повернул голову и в панике уставился туда, откуда донесся звук. Мы же замерли, не зная, что делать. Помню, что все время, пока мы испуганно смотрели в темноту, из спальни мисс Хисгинс до нас доносились сдавленные всхлипывания и шепот.

Тишина растянулась на несколько секунд, а затем мы услышали еще один удар, и тут же – бум-бум-бум – тяжелые копыта направились в нашу сторону.

Даже тогда мы подумали, что это какое-нибудь приспособление Парскета, и ужас, охвативший нас, мешался с сомнением. Кажется, все взгляды устремились на злополучного обманщика. Вдруг капитан закричал:

– Немедленно прекратите это безобразие! Неужели вам все еще мало?

Мне было очень страшно, ведь я сразу почувствовал – тут что-то не так. Наконец Парскет выдавил:

– Это не я! Боже мой! Это не я!

В одно мгновение всех охватило чувство, что к нам и вправду приближается нечто ужасное. Всем захотелось бежать сломя голову; капитан, дворецкий и лакеи попятились. Бомон лишился чувств, – как я выяснил впоследствии, случилось это потому, что он изрядно пострадал в драке. Я лишь прижался спиной к стене, не решаясь даже бежать. В то же мгновение тяжелая поступь послышалась совсем близко, казалось, весь дом содрогается с каждым шагом твари. Внезапно все стихло, и я понял, что зверь замешкался у входа в спальню девушки. Только теперь я увидел, что Парскет стоит пошатываясь в дверном проеме, раскинув руки, закрывая собой проход. Парскет был невообразимо бледен, из раны на лбу сочилась кровь. Он смотрел куда-то перед собой отчаянным, остановившимся, обезумевшим взглядом. Но ничего видно не было. И вдруг цокот копыт раздался снова, звуки направились дальше по коридору. В то же мгновение ноги Парскета подкосились, и он упал лицом вниз.

В коридоре поднялась суета, дворецкий и пара лакеев бросились прочь, унося фонари. Капитан Хисгинс прижался к стене и поднял лампу над головой. Мерная конская поступь удалялась, гулко разносясь по затихшему дому, минуя оставшегося невредимым капитана. Потом наступила мертвая тишина.С посеревшим лицом капитан нетвердой походкой подошел к нам. Я направился к Парскету, и Хисгинс поспешил мне на помощь. Мы перевернули его лицом вверх, и, знаете, я тут же понял, что он мертв. Можете вообразить, что я почувствовал.

Я повернулся к капитану.

– Он… он… он… – пробормотал тот. Капитан хотел сказать, что Парскет встал между его дочерью и неведомым призраком. Я выпрямился и подставил капитану плечо, хотя и сам не очень крепко держался на ногах. Внезапно его лицо ожило, он упал перед Парскетом на колени и расплакался, как ребенок. Вскоре из спальни вышли женщины, и я оставил их, а сам принялся приводить в чувство Бомона.