Комсомольский комитет - [2]

Лучникова молча рассматривала что-то на полу. «Что она девочку из себя строит», — с досадой подумал Игорь. Но когда девушка подняла голову и взглянула открыто и доверчиво, Игорь невольно улыбнулся:

— Правда, Лена?

Облизнув пересохшие губы, Лена сказала порывисто:

— У нас все так!

— Что все?

— Все так! История с Рудаковой — это стиль нашей работы. Ни людей не видим, ни дела не знаем.

Грач удивленно взглянула на Лучникову. Силин покраснел.

— Необходимо учесть, что Рудакова не такая уж хорошая вожатая, — вмешался он. — На нее учителя жалуются, в школе она грубит.

— Хорошо, — сказал Соболев. — Зоя, Рудакову, пожалуйста, попросите завтра ко мне… к десяти утра. А сегодня…

Игорь посмотрел на часы и обратился к Грач:

— Сейчас четыре. Занятия в школе до семи? Зоя, сходите в школу, выясните, какие жалобы у педагогов на Рудакову. — Игорь положил ладони на стол, этим жестом показывая, что разговор окончен.

* * *

Через два дня состоялось бюро, на которое снова пригласили Марьяну Рудакову. На этот раз, несмотря на то, что Силин голосовал против, а Зоя воздержалась, Марьяне разрешили вернуться в школу.

Сразу же после бюро Соболев уехал на кабельный завод в Озерную — в двадцати километрах от города. Секретарем там работал Павел Куренков, давнишний школьный товарищ Игоря.

После школы Павлик поступил работать на завод, но его очень скоро призвали в армию. Игорь в это время учился в техническом институте.

— Я чувствовал, что ты приедешь прежде всего ко мне, — сказал Павел, встретив Игоря на зеленой и маленькой дачной станции.

— А я и сам рад, что приехал к тебе, честное слово! — сказал Игорь и, взяв Павла за плечи, встряхнул его.

— Город не соскучится без тебя? — смеялся Павел, разглядывая Игоря. — Как странно, что мы с тобой так редко видимся! Как здоровье Тамары?

— Тамара? Здорова, — ответил Игорь, с особенной нежностью выговаривая имя жены. — А твое семейство? — Игорь знал, что хотя в Озерной Павел появился холостяком, к нему скоро приехала жена с дочерью.

— Дочка на днях родилась. Еще одна. Скоро буду многодетным отцом!

— Ну?! — воскликнул Игорь. — Это замечательно. Поздравляю!

«У этого Павлика уже двое детей», — думал Игорь, стараясь угадать, что же еще нового появилось у Павла за это время, пока они не виделись.

— А ты в институте не думаешь учиться? — спрашивал Павел. Он знал, что, с тех пор как у Игоря заболела мать, он оставил учебу.

— А я учусь… Ты знаешь, я ведь в педагогический поступил, на заочное отделение.

— В педагогический? — изумленно воскликнул Павел. — Отчего?

— Я даже не знаю… Потянуло вот! У меня ведь мама учительница.

— Еще неизвестно, придется ли тебе работать по специальности, — многозначительно заметил Павел. — Я вот тоже год всего проработал техником, а потом избрали секретарем. А из комсомола могут взять на партийную работу. Изберут — и все.

— Нравится тебе это? — спросил Игорь.

— Нравится, — убежденно ответил Павел. — И комсомольская и партийная работа мне нравится.

Они шли на завод, и Павел стал увлеченно рассказывать про озерненский кабель. Его отправляют на восток и на Куйбышевскую ГЭС; каждый год Озерненский завод выпускает миллионы метров проволоки самого разного сечения: и толстую, как палец, и тонкую, как волос.

По цехам Павел ходил вместе с Игорем. Павел благодушно разговаривал с пожилыми людьми и хорошо, с душой, спрашивал молодежь: «Как дела?» Когда он спрашивал, по-доброму смотрели на людей его большие, чуть навыкате глаза. Но скоро Игорь заметил, что Павел спрашивает почти всех одно и то же: «Как дела?» И на этот очень общий вопрос ему отвечают сдержанно, даже как-то неохотно: «Спасибо, по-прежнему». За спиной у них кто-то пошутил: «Все, как прежде, все та же гитара…»

Все больше Игорь замечал, что Павел ведет себя на заводе как гость и очень плохо знает производство, хотя он два года работал в Озерной.

— Да ты в производстве понимаешь ли? — спросил Игорь Павла.

— Но ведь я же электрик, ты знаешь. А тут прокат, скрутка. Все, что хочешь. Вот ты увидишь.

— Ну, постой, постой! За два года можно узнать какое угодно производство.

— Может быть, и можно, — проговорил Павел. — Но я же сейчас комсомолом занимаюсь, ты даже и не представляешь, что это такое. Вот теперь узнаешь! Но ты не думай, мы много делаем по части воспитания: у нас бывают разные обсуждения. А если тебя заинтересовало что, спроси у Николая Матвеевича, — и Куренков познакомил Соболева с пожилым техником, который стал обстоятельно и с удовольствием объяснять Соболеву производство.

О себе комсомольцы хоть и смущались, но говорили с откровенной досадой: отработаешь смену — и деться некуда. О делах всего завода они имели очень смутное представление.

— На собраниях у нас одна скукота, — жаловалась Игорю комсомолка в комбинезоне, из-под которого выглядывал ажурный, тонкий воротничок. — Недавно было отчетно-выборное собрание. Хотели ребята оценить работу комитета неудовлетворительно. Да представитель горкома выступил. «Как же это так, — говорит, — ведь что-то комитет делал, ведь пять собраний в году провели!» — и настоял. Удовлетворительно!. А для кого удовлетворительно-то?