Компьютерра, 2008 № 17 (733) - [13]
На практике такого, как правило, не случается, потому что "производители" продумали механизмы, защищающие их от подобного произвола заказчика. Механизмы не идеальны, но пока худо-бедно работают.
Во-первых, заказчику не отдается формула аромата. В принципе, ничто не мешает восстановить ее путем обратного инжиниринга (об этом и о парфюмерной криптографии чуть ниже), но не со стопроцентной точностью. Во-вторых, "производители" - они же крупнейшие поставщики многих натуральных и синтетических ингредиентов - строят свою ценовую политику таким образом, что цена одного и того же компонента для внутреннего и внешнего использования отличается в разы. К примеру, если дом N заказывает у IFF парфюм, то в себестоимость парфюма компоненты закладываются по одной цене, а вот если тот же дом захочет приобрести некий компонент отдельно, ему это обойдется в два-три раза дороже. В-третьих, отдельные компоненты (так называемые кэптивные молекулы) производитель патентует.
Крупнейшие реальные производители ароматов
Все эти механизмы закрепляют интеллектуальную собственность за реальным производителем парфюма, но не способны защитить его от отказа парфюмерного дома выкупить заказанный парфюм в полном объеме. Вспомним, что производитель не выставляет заказчику отдельный счет, а закладывает стоимость разработки в цену конечного продукта. И в тех случаях, когда аромат, в который вложено много сил, времени и денег, на рынке, что называется, не пошел, заказчик де-факто может отыграть назад и не выкупать оставшийся объем. Теоретически это хороший повод для судебного иска. На практике же ни один производитель еще не судился с парфюмерным домом, хотя подписанный всеми заинтересованными сторонами intent of purchase нередко нарушается (впрочем, что там нарушать - это ведь всего лишь намерение о приобретении, оставляющее за заказчиком право в любой момент передумать).
Ситуация усугубляется тем, что парфюмерные композиции сами по себе очень плохо защищены, их не патентуют. Что же до авторского права на аромат, то здесь мнения юристов расходятся. Случившийся в 1975 году судебный прецедент показал, что в суде парфюм считают химическим соединением, которое не является произведением искусства, а значит, не может быть защищено авторским правом. Последние несколько лет парфюмеры пытаются переубедить юристов в обратном, но с переменным успехом.
В 2003 году концерн L’Oreal (это не производитель, а заказчик) подал в суд на дубайскую компанию EPW, которая торговала дешевыми репликами духов от L’Oreal. Спустя три года юристам L’Oreal удалось убедить суд в том, что совпадение в двух разных парфюмах пятидесяти молекул из пятидесяти двух - это нарушение авторского права (интересно, было бы, не старайся химики EPW так приблизиться к оригиналу). Казалось бы, победа, но уже через год, в октябре 2007-го, L’Oreal проиграла похожее дело, предъявив иск другой дубайской компании, Scion International. На сей раз суд счел, что публика и сама способна разобраться, где копия, а где оригинал. И формально суд был прав: несмотря на очевидную схожесть ароматов и то, что реплики Tresor, Miracle и Noa рекламировались со слоганами "Разницу заметит лишь твой бумажник" и "Разница лишь в цене", L’Oreal за неимением лучшей возможности обвинила ответчика в нарушении права товарного знака. А никаких прав товарных знаков в Scion International не нарушали.
О парфюмере IFF Софии Гройсман, которая придумала Lancome Tresor, на суде не вспоминали. Спасение парфюмеров - дело рук самих парфюмеров.
Парфюмеры прошлого скрывали формулы ароматов, чтобы гарантировать клиенту, что созданный по его заказу аромат не будет никем и никогда повторен. Нынешние парфюмеры стоят на страже собственных интересов, и уже их клиенты - они же парфюмерные марки - занимаются правовой защитой химических соединений, о которых имеют весьма туманное представление.
Впрочем, и это не совсем так. В индустрии принято считать, что формула аромата известна только его создателю, и формально это верно: она нигде не публикуется, она никому не передается, она может храниться в сейфе у производителя десятилетиями. Дабы соблюсти секретность, процесс создания композиции разбивается на несколько независимых этапов, причем так, что сотрудники, смешивающие ингредиенты, не знают, какой этап будет следующим и для какого конечного продукта они это делают.
Однако несмотря на все вышеперечисленные меры безопасности уже через несколько дней после появления первых сэмплов формулу аромата можно восстановить с помощью методов газовой хроматографии. По сути, речь идет о банальном дизассемблировании, хотя программистам живется проще - в парфюмерии результаты химического анализа гораздо ближе к исходному коду.
Чтобы затруднить обратный инжиниринг, парфюмерам приходится идти на небольшие хитрости: использовать при создании ароматов натуральные ингредиенты (их молекулы, как правило, сложнее синтетических аналогов, и, что важнее, в натуральных ингредиентах всегда есть "шумы" - молекулы других веществ, не влияющие на запах, но затрудняющие обратный инжиниринг) и даже добавлять в формулу аромата необязательные, не нужные для парфюмерной композиции элементы, призванные максимально усложнить работу чужих лаборантов. Насколько эти меры эффективны - вопрос спорный. Парфюмеры, как правило, утверждают, что с помощью газовой хроматографии невозможно получить эффективную формулу аромата. Производители хроматографов и люди, непосредственно занимающиеся "дизассемблированием", уверены в обратном. Так или иначе, в парфюмерном бизнесе "взламывают" чужие ароматы чуть ли не все участники рынка. Парфюмерные дома не позволяют себе копировать чужие формулы один к одному, но полученная информация так или иначе используется для собственных разработок или даже как основа для изобретения новых ароматов.
