Компьютерра, 2007 № 46 (714) - [21]

Обладая благодаря активному кросскультурному обмену (а также иммунитету от светских и духовных властей!) широким мировоззрением, храмовники не принимали во внимание запретов на ростовщичество и вовсю практиковали кредитную деятельность.

Тут-то и произошла революция. Тамплиеры в огромных масштабах своей организации ввели сложную систему финансового делопроизводства: бухгалтерские книги, приходные и расходные финансовые документы. И тамплиерам принадлежит честь введения уникального средства, упростившего и удешевившего транзакции, - БАНКОВСКОГО ЧЕКА. Вкупе с густой сетью храмовнических заведений это выводило тамплиеров в безусловные лидеры экономики средневековой Европы. Скромные по современным понятиям средства, которыми они оперировали, не должны смущать (см. "Равноудаленность тамплиеров", "КТ" #709). Дело в том, что денежный оборот набирает полную мощь лишь в сложных и развитых товарных экономиках. Большую часть своей истории человечество прожило в ведущих натуральное хозяйство традиционных обществах. И цена денег в них была совсем иной.

Вспомним - Филиппа IV прозвали фальшивомонетчиком горожане. Крестьянам на порчу монеты было плевать - они ее в глаза не видели. Даже галльские мытари начали взимать пошлины на соль звонкой монетой лишь с 1547 года, до этого их получали натурой. А в Неаполитанском королевстве даже в 1751 году половину сделок осуществляли без денег. Без монеты жили крестьяне, без нее выплачивалось жалованье. И в этих условиях даже мелкая монета приобретала высочайшую стоимость. Точно так же, как в недавнем прошлом твердая валюта имела на территории бывшего СССР завышенную стоимость. И хлебный экспорт России XVIII-XIX веков, обогащавший помещиков, объясняется гиперэксплуатацией живущего в натуральной экономике населения.

СЕЛО ЩЕПЕТНЕВКА: Гидра образования

Автор: Василий Щепетнев

Воронеж и прежде был городом университетским, студенческим, сейчас же вузы захватили и заводские конторы, и аудитории профтехучилищ, и даже в уездных городках можно найти филиалы университета, порой и не одного. Многие, получив одно высшее образование, тут же идут за вторым. Трижды образованные пока в меньшинстве, но дайте время.

Мы очень гордились своим образованием. Пусть по холодильникам, автомобилям, персональным компьютерам и дамским сапожкам мы безнадежно отставали от супостатов, но образование не тронь, образование - святое. По инерции гордимся и сейчас. Отчего бы и не погордиться? Вспоминаются победы советских школьников на олимпиадах, лауреаты Нобелевской премии, математики и, конечно, полет Гагарина. Считать чужие победы, чужих лауреатов и чужих астронавтов как-то не принято, как не принято считать деньги в чужом кармане.

Не принято, но очень заманчиво.

Образование, став платным, стало одновременно и общедоступным. Действительно, мог ли отличник из отличников, но родившийся в Большой Гвазде, стать специалистом по международным отношениям? В МГИМО его не ждали. Пойти по линии ВЧК-ГПУ-КГБ? Не всякий решится, да и не всякого возьмут. Зато теперь получить желанную специальность - очно! - можно порой даже не уезжая из родного села.

Иногда у деревенских вузов отбирают лицензию, но свято место пусто не бывает. Уйдет институт, на его место придут университет и академия. В крайнем случае сгодится и колледж, что открылся в бывшем детском саду.

Цена будущего диплома в буквальном смысле известна всем (хотя и здесь случаются сюрпризы). В переносном - большинству. Не такие уж простаки живут в Гвазде, чтобы поверить, будто диплом скороспелого вуза откроет путь в Давос или хотя бы поможет получить место атташе в далеком посольстве. Но теплится надежда - а вдруг? Пусть не в Нигерию возьмут, но хотя бы в воронежский офис какой-нибудь американской компании-внучки. Не беда, что профессор то и дело проговаривается: "Лаболатория. Гипс ложьте в мокром виде. А кому непонятно, ехайте в Париж" - действительно, не ехать же, в самом деле, в Париж с нашими-то деньгами? Тем более профессор там уже был четырежды и собирается в пятый раз, в надежде рано или поздно сдать проклятый экзамен и стать Настоящим Западным Специалистом. Вот сдаст, кто тогда останется? В соседнем райцентре английский язык нянечка из детсада преподает. Я даже не утрирую, так и было в ставшем широко известным воронежском вузе.

Конечно, то была не простая нянечка. Волею обстоятельств дипломированный специалист устроился на работу в детсад. Ну и что? Не самое плохое место. Торговать некондиционным ширпотребом на морозе некоторые считают худшим выбором.

Феномен исхода в образование и обратно весьма любопытен. Что сам по себе факт окончания вуза мало что дает в плане вещественных благ, убеждать никого не нужно. Мальчиков, положим, институты от солдатчины ограждали, ну а девочек? Сейчас же и служба солдатская уменьшается до года, и не всякий вуз дает броню, а все ж новые институты вскакивают, как прыщи на лице подростка, а старые пухнут и раздуваются.

Но куда идут выпускники? Хороший выпускник из хорошего вуза, положим, работу найдет. Но хороших вузов у нас все те же пять процентов. А из остальных идут устанавливать пластиковые окна, строить коттеджи, заниматься менеджментом или писательством, да мало ли вокруг важных и интересных дел. Настоящий человек не пропадет. Другое дело, что он будет работать совсем в другой области, нежели написано в дипломе. Но зачем тогда диплом? Зачем высшее образование? Для общего развития, для формирования разносторонней личности, для прогресса в мировом масштабе?