Компьютерра, 2006 № 23 (643) - [9]
А если флоресиенский человек не микроцефал, то его мозг должен был быть организован гораздо лучше нашего (раз решал сложные задачи при столь малых размерах). Почему по мере мельчания тела мозг островитян не только уменьшался, но и оптимизировался? Почему не оптимизируется подобным образом наш мозг? Обсуждая проблему микроцефалии, оппоненты сравнивают череп LB1 с черепами различных уродов и приходят к диаметрально противоположным выводам. Видимо, непросто поставить диагноз столь непохожему на нас существу, когда у нас есть один-единственный череп.
Итак, LB1 является или человеком, который перенес какое-то глубокое изменение, не известное по современному материалу, или продуктом независимой эволюции каких-то примитивных предков, или иным человеческим видом с удивительно экономной организацией мозга.
Понятно, что для решения этой задачи нужны новые данные, новые исследования на острове Флорес. Последней новостью, относящейся к нашей теме, стали результаты работы европейско-индонезийского коллектива, изучившего эволюцию орудий на острове. Выяснилось, что первые каменные орудия на этой загадочной земле появились больше 700 тысяч лет назад. По своей технологии эти каменные отщепы соответствуют H. erectus. На протяжении сотен тысяч лет они оставались практически неизменными, и именно их использовали карликовые островитяне. В Африке и Европе наш род стремительно эволюционировал. Возникали и расселялись новые виды, наступали и отступали ледники. Появившийся 200 тысяч лет назад H. sapiens две трети свой истории не покидал пределов Африки, зато потом отправился в Евразию и постепенно вытеснил все остальные виды людей… А вот на Флоресе жизнь остановилась.
Может, причиной, объясняющей способность флоресиенцев к изготовлению орудий при невеликих размерах мозга, стало постепенное мельчание при устойчивой на протяжении многих поколений культуре? Мозг, обеспечивающий обкатанный за тысячи веков вид деятельности, может быть устроен гораздо проще мозга, «готового на любую работу». Помните морлоков из «Машины времени» Уэллса (естественно, книги Герберта Уэллса-деда, а не фильма Герберта Уэллса-внука)? Эта форма людей измельчала, но продолжала пользоваться техникой, созданной их далекими предками. Ко времени визита к ним путешественника во времени они все еще умели ее обслуживать, хотя уже и не понимали принципов ее работы.
Подземные человечки со слабым умишком и цепкими ручками вызывали ужас у человека начала XX века (эпохи Уэллса-деда), а чтобы завладеть вниманием непритязательного зрителя начала XXI века, Уэллсу-внуку пришлось превратить морлоков в мускулистых монстров, бегающих на четвереньках галопом. Путешественником во времени XX века двигала жажда познания; в XXI веке он страдает от любовной трагедии и несет угнетенным народам идеалы демократии. Сто лет назад успехом пользовалась книга, апеллирующая к науке; в современный продукт пришлось добавить парапсихологии и мистики. Вдумчивый читатель вековой давности интересовался оттенками смысла; массовый зритель современности любит яркий видеоряд и не склонен сопоставлять друг с другом его фрагменты… Мы — не застывшие во времени флоресиенские карлики. Не будем говорить про технологический прогресс: как изменилось наше восприятие действительности за какой-то век! Эволюция это или инволюция, она обошлась без каких-либо проявлений микроцефалии.
Неужели решение флоресиенской загадки — в постепенном измельчании целого народа, занятого воспроизводством старой технологии на фоне неуклонного снижения умственных способностей и эволюционной гибкости? Как это меняет ассоциации, вызываемые черепом LB1. Бедные флоресиенцы!
НОВОСТИ: Корону мне, корону!
Автор: Денис Коновальчик
Нынешнее 12 июня отмечали не только россияне: в этот же день на другой стороне света, в отеле Cipriani на Уолл-стрит гуляли интернетчики. Поводом для праздника послужила юбилейная, десятая по счету церемония вручения самой престижной интернет-премии Webby Awards. За статуэтку в виде серебряной пружинки сражались 69 счастливчиков, которые были отобраны из 5500 соискателей, представляющих 40 стран. Как обычно, самых достойных выбирало жюри, куда вошли и онлайновые, и «офлайновые» знаменитости (в числе последних — такие фигуры, как рок-музыкант Дэвид Боуи и создатель мультсериала «Симпсоны» Мэтт Гренинг).
Время в Интернете спрессовано до предела, и темпы, с которыми начинающие «сайтовладельцы» становятся всемирными властителями дум, просто поражают. «Вспоминаю четвертую церемонию, когда приз получил тогда еще никому не известный Google. Можете себе такое представить?» — расчувствовалась основательница премии Тиффани Шлейн (Tiffany Shlain, фото 1). «Поисковик номер один» не остался без наград и на сей раз — в зачет пошли его географические заслуги: Google Maps признан лучшим сервисом, а Google Earth получил призы в категориях «дизайн» и «сервис для широкополосного Интернета».
Солидное число лауреатов уравновешивалось их немногословностью: по правилам выступления триумфаторов должны укладываться в пять слов, дабы избавить публику от пространных речей «а-ля Оскар» с передачей приветов родственникам и знакомым. Тем, кто затруднялся лаконично сформулировать свои мысли, на выручку приходил ведущий — признанный «церемониймейстер», комик Роб Коррдри (Rob Corrdry). «Марк. Кубан. Его. Здесь. Нет», — ловко выкрутился он, когда выяснилось, что «антрепренер года» (Mark Cuban), широко использующий веб для популяризации своей баскетбольной команды Dallas Mavericks, не прибыл на церемонию. Впрочем, большинство награжденных отлично справлялись со своей задачей и без комика. «Заставьте нас устареть. Помогите детям», — заявила со сцены председательница благотворительной организации UNICEF Энн Венеман (Ann Veneman), получившая «пружинку» за лучший благотворительный сайт. В номинации «Прорыв года» первенствовали Крис де Вольф (Chris DeWolfe, фото 2) и Том Андерсон (Tom Anderson) — создатели популярного портала для общения MySpace.com, который по числу «жителей» (75 млн.) не уступает солидному государству. Человеком года признан колумнист из New York Times Томас Фридман (Thomas Friedman), чей бестселлер «The World is Flat» («Плоский мир»), по мнению критиков, является настоящей Библией глобализации.
