Компьютер по имени Джо - [115]
— Должен поддерживать свою репутацию импровизатора. Так что же ты поешь?
— Арию «Странствую в пространстве я» из последней новинки Гуги Гарсия «Любовь за поясом астероидов». Послушай, твой робот, может, и в самом деле отличный писатель-юморист, но как дворецкий он никуда не годится. Сколько мусора накидано на полу! Бумажки, сигареты, спирали для коктейлей. Вот погоди, молодой человек, соединим мы с тобой наши судьбы…
Она умолкла и, нагнувшись, принялась подбирать мусор. Руперт, стоя сзади, сосредоточенно глядел ей в спину. Г-р-р! — внутри робота что-то загудело.
Стремительными шагами Руперт пересек комнату. Его правая рука поднялась и коснулась Джози.
— Ай! — завопила Джози, подпрыгивая до потолка. Опустившись на пол, она круто обернулась. Ее глаза метали молнии. — Кто это сме… — угрожающе начала она и тут заметила Руперта, который, все еще протягивая вперед руку, звенел и жужжал своими металлическими внутренностями.
— Да ты, никак, издеваешься надо мной?! Тебе смешно?! Ах ты, ржавый нахал! — В ярости она бросилась к роботу, чтобы закатить ему пощечину.
Выскочивший на вопль Лэсти увидел над лицом робота ее занесенную руку.
— Джози! — испуганно закричал он. — Только не по голове!
Бамм!!!
— … Думаю, мисс Лисси, все обойдется благополучно, — сказал врач, — недельки две подержим вашу руку в гипсе, а потом — снова на рентген.
— Джози, мы опоздаем в студию, — нервничал Лэсти. — Очень жаль, что так вышло.
— Ах, тебе жаль? Так вот, заруби себе на носу: прежде чем я сделаю с тобой хоть один шаг, ты избавишься от Руперта.
— Джози, радость моя, золотко мое, да знаешь ли ты, как здорово он сочиняет!
— А мне плевать! Меня дрожь пробирает при мысли, что он будет жить в одном доме с моими детьми. Ты же обязан держать его в своем доме по Закону о роботах. По-моему, он у тебя свихнулся на почве юмора. Мне это не нравится. Так что выбирай: или я, или этот недовинченный остряк-самоучка.
В ожидании ответа Джози поглаживала гипсовую повязку на руке.
Так вот, Руперт в его теперешнем виде — несмотря на все странности и причуды — означал, что Лэсти гарантирована блестящая карьера комического актера. Больше ему не придется беспокоиться о репертуаре. Будущность его обеспечена. С другой стороны, Лэсти не был уверен, что хоть одна женщина на свете может сравниться с Джози. Она воплощала в себе его мечту об идеальной жене. Только с нею сможет он быть счастлив в браке.
Это был простой и недвусмысленный выбор между богатством и любимой женщиной.
— Ладно, — промолвил он наконец, — надеюсь, мы останемся друзьями.
Когда Лэсти вошел в студию, Джози уже заканчивала песенку. Отходя от микрофонов, она не удостоила комика даже сердитым взглядом. Началась рекламная вставка.
Лэсти поставил Руперта у дальней стены, рядом с режиссерской будочкой, где багряная фигура робота не могла попасть в поле зрения телекамер. Затем он присоединился к группе актеров, ожидавших под выключенной камерой окончания рекламы, после чего им предстояло разыграть небольшой водевиль.
Наконец захлебывающийся от восхищения диктор отчеканил последнее словечко рекламного текста. На сценическую площадку выскочил вокальный квинтет сестер Глоппус, и грянул финал:
Телекамера над головой Лэсти засветилась разноцветными лампочками, и представление началось. Сюжет не отличался замысловатостью — любовь на заправочной станции Фобоса. Лэсти не был занят в пьесе — по ходу действия он комментировал ее своими шутками.
А шутки сегодня были что надо — смеялся даже режиссер передачи. То есть, конечно, не смеялся — об этом не могло быть и речи, — но иногда на его лице появлялась улыбка. А уж если улыбается режиссер, то зрители во всем Западном полушарии животы со смеху надрывают. Эта истина столь же непреложна, как и тот факт, что третий вице-президент теледара вечно становится жертвой самых гнусных розыгрышей — явление, хорошо известное всем социологам как «эффект Сбрось-парсона».
Время от времени Лэсти поглядывал на робота. Его беспокоило, что это создание вертит по сторонам своей железной башкой. В какой-то момент робот даже повернулся спиной и сквозь прозрачную дверь принялся рассматривать внутренность режиссерской будочки. На случай если понадобится экспромт, Лэсти заранее сдвинул зеленую заслонку.
Надобность в экспромте появилась совершенно неожиданно. Вторая инженю запуталась в монологе, начинавшемся словами: «И вот когда Гарольд рассказал мне, что он приехал на Марс, потому что ему опротивела милитаристская и бюрократическая государственная система…», перешла на скороговорку, несколько раз пробормотала: «И тут я ему сказала… да, я ему сказала… не могла ему не сказать…», запнулась и принялась судорожно кусать губы, вспоминая забытую реплику.
В контрольной будочке пальцы режиссера бесшумно пробежали по клавиатуре, и выпавшая строчка вспыхнула на экране под потолком. В студии воцарилась мертвая тишина. Все с надеждой ожидали, что Лэсти своим экспромтом заполнит убийственную паузу.
