Компромат на ангела - [5]

Зубков уловил в его голосе издевку, но все-таки позвонил. Спустя двадцать минут прибыли три черных джипа, из которых вышли девять мужчин спортивного телосложения, настроенные весьма решительно. «С ними Сосновский не справится, а я – плохой помощник!» – испугался Алексей.

Один из прибывших очень напоминал Григория Зубкова, хотя был вдвое старше его. К нему и устремился Григорий.

– Они напали на нас, угрожали оружием и хотели убить! – крикнул он, указывая на Сосновского и Николаева.

Зубков-старший приблизился к Сосновскому, улыбнулся и… обнял его!

– Здорово, Санек! Давно не виделись!

– Два года, – уточнил Сосновский.

– Не обижайся на моего пацана, он еще глупый! – сказал Зубков-старший и пояснил сыну, – Санек – наш, нэйский, я его с детства знаю.

Григорий, изумленно наблюдавший за отцом, пробормотал, обращаясь к Сосновскому:

– Извините! Я же не знал!

– Пацан мой обнаглел и совсем обленился! – пожаловался Зубков-старший Сосновскому. – Ни учиться, ни работать не хочет, только деньги мои проматывает.

– Отправь его в армию! – посоветовал Александр Николаевич. – Там быстро перевоспитают!

Григорий побелел и испуганно посмотрел на отца.

– Дельный совет! – одобрил Зубков-старший.

– Нет! Не надо! Я сам исправлюсь! – завопил Григорий.

– Я служил в ВДВ! – гордо сообщил Зубков-старший, игнорируя вопли сына. – И пацан мой должен туда попасть!

– Обязательно попадет! – заверил Сосновский. – Я лично позабочусь об этом.

– Спасибо, Санек! – просиял Зубков старший.

Григорий не посмел больше возражать. Вид у него был очень несчастный. Попрощавшись с Сосновским, Зубков-старший вернулся к джипу. Григорий поплелся вслед за отцом. Приятели Зубкова-младшего поспешили удалиться. Алексей вместе с Александром Николаевичем поехал к Лазурину.

Сергея обрадовал подарок Алексея. Он носился по даче с довольным видом и снимал на видеокамеру все, что попадалось на пути. Праздник проходил весело. Курсантам даже предложили спиртные напитки. Алексей категорически отказался, выполняя клятву, данную себе самому. А Сергей с Рэмом попробовали коньяк и смеялись, как ненормальные. Александр Николаевич не прикоснулся к спиртному. Он уехал в самый разгар праздника и сказал Алексею на прощание:

– Выходные ты проведешь здесь, вместе с приятелями. В воскресенье вечером Леонид Георгиевич доставит вас в спецгородок.

– Почему Вы не хотите остаться? – разочарованно спросил Алексей.

– Соскучился по жене, – признался Сосновский. – Она ждет ребенка, а я волнуюсь за нее.

«Когда у него появится ребенок, то наши индивидуальные занятия прекратятся», – с грустью подумал Алексей. Александр Николаевич угадал его мысли.

– Для тебя я всегда найду время, – заверил он курсанта.

Алексей успокоился и повеселел. После отъезда Сосновского он присоединился к Сергею и Рэму, которые купались в озере. Вода была ледяная, но именно в этом и заключался экстрим.

***

Из дневника Нади

После возвращения из злополучной командировки Саша чувствовал себя неважно. Он пытался скрыть это, но я все замечала и понимала, что супруг не хочет меня огорчать. История, рассказанная Сашей и Фархом, не внушала доверия. Саша утверждал, что попал под обстрел и был ранен, но не серьезно. Фарх помог ему выбраться из опасной зоны. Возможно, я бы поверила, если бы не увидела подозрительные рубцы на теле майора Сосновского. Я не стала расспрашивать, потому что не получила бы правдивый ответ. «Ему нужна другая работа, более спокойная и безопасная», – думала я, но не решалась произнести это вслух, опасаясь обидеть или разозлить Сашу. Проблема решилась внезапно и быстро. Леонид Георгиевич Донцов, став ректором военного ВУЗа, предложил Саше обучать курсантов, и тот охотно согласился. Я радовалась за Сашу и в то же время боялась, что новая работа покажется ему скучной. Но ничего подобного не случилось. Саше понравилось быть преподавателем. У него даже появился любимый ученик – Алексей Николаев, которого Саша предпочитал называть сокращенным именем – Леша. С этим курсантом Саша занимался дополнительно, индивидуально. Судя по его рассказам, Леша делал большие успехи. Саше эти занятия тоже пошли на пользу. Воспитывая курсанта, он не нервничал, а, наоборот, получал положительные эмоции, поэтому его самочувствие улучшилось. За это я была благодарна Леше, которого никогда не видела. Я бы охотно познакомилась с ним, но подходящего случая не было. Свободное время Леша должен был проводить в спецгородке.

Мои дела тоже шли неплохо. Училась я отлично, и отношения с однокурсниками складывались нормально. Только Давид Берц сторонился меня. После похорон своего старшего брата, Эдуарда, Давид стал молчаливым и замкнутым. Причину я узнала лишь в мае. Давид по секрету признался мне, что Эдуард работал на американцев. Из-за него Саша попал в плен и едва не погиб. Об этом Давиду стало известно у могилы брата, когда он случайно услышал разговор двух военных и понял, почему на похоронах Эдуарда присутствовало мало людей. У Эдуарда имелся счет в банке, на котором накопилась крупная сумма. По завещанию наследником должен был стать Давид, но тот не воспользовался деньгами и перевел всю сумму детскому дому. Такой поступок заслуживал уважения. Когда я сказала об этом Давиду, его настроение не улучшилось. Давиду по-прежнему было стыдно за брата, который предал свою родину.