Компаньонка - [2]

Внутри здания все тоже было как-то невпопад. Такое ощущение, что сверкающую коробку надстроили поверх одного из дворцов эпохи молодости королевы Виктории. Темное дерево, мрамор, ковры, камины и лифты под старину.

Впрочем, офисы были оснащены по последнему слову техники, а верхние этажи и вовсе представляли собой зрелище, способное пленить самого отъявленного поклонника технологий двадцать первого века. Грейс доводилось подниматься туда на специальном лифте для начальства — и в лифте этом ее чуть не укачало. Представьте: скользящая в стеклянной шахте стеклянная же капля. Под ногами — несколько сотен футов пустоты и холодно поблескивающие серебристые кабели. Вокруг — тишина и небо Лондона, прочерченное редкими птицами.

Собственно, сочельник в «Стиллберд Компани» намечался именно на верхних этажах. Не совсем на крыше — это было бы смело, учитывая погоду, — но и не вполне в здании. Нечто вроде стеклянного пентхауса. Говорят, там шикарно! Сейчас увидим.

Грейс с трудом победила стеклянную дверь, и та довольно чувствительно поддала ей по попе. К счастью, холл был совершенно пуст, и никто позора мисс Колмен не видел. Глава «Стиллберд Компани», мистер Стил, не признавал анахронизмов в виде здоровенных мордоворотов в униформе. Холл и все этажи были оснащены новейшей системой сигнализации, считывавшей информацию о входящем… честно говоря, прирожденный гуманитарий Грейси никогда не задумывалась, с чего именно считывается эта информация. Кажется, та штучка называется микрочип.

Именно его она сегодня пыталась забыть в спешке сборов на торжественную вечеринку. Сборы проходили под руководством Клары, а Клара ухитрялась даже из обыденных событий устраивать небольшой Армагеддон, что уж говорить о корпоративной вечеринке, на которой ожидается сам Босс!

Микрочип был вмонтирован в крошечную серебряную подвеску — летящий ястреб. Или сокол. Короче — хищник. Дамы носили подвеску на цепочке, джентльмены — в виде значка на лацкане пиджака. Впрочем, Грейс иногда перенимала их манеру, так как на работе всегда одевалась в строгий офисный костюм, меняя только блузки. Соколоястреб выглядел вполне стильно, хотя серебро Грейс не слишком любила. Вот и сегодня она вспомнила о подвеске практически на пороге дома, и Клара едва не упала в обморок, потому что возвращаться нельзя, это ОЧЕНЬ плохая примета…

Клара Манзани была итальянкой и верила во все — в черных кошек, рассыпанную соль, упавший на пол нож, сидение между двух зеркал, прикуривание от свечки, подметание пола вечером, зашивание одежды прямо на себе… Она могла бы быть истинной находкой для фольклориста, ибо количество известных ей плохих примет не поддавалось исчислению.

Грейси Колмен была ирландкой по отцу и шотландкой по матери, а потому суеверия подруги не то чтобы разделяла, но понимала и не спорила. В любом случае, с Кларой их связывала искренняя и крепкая дружба и…

ГДЕ ЗДЕСЬ ХОТЬ ОДИН РАБОТАЮЩИЙ ЛИФТ!

Грейси металась от кнопки к кнопке, но все они оставались темными. Может, она и вправду что-то перепутала, и вечеринка состоится в другом месте и в другое время?

Стукнула входная дверь, раздалось жизнерадостное посвистывание, и Грейси торопливо помчалась на этот свист, в надежде, что уж этот человек точно знает, куда идти.

Все очень походило на фильм Хичкока, только страшно пока еще не было. Свистевший шел где-то совсем недалеко, его каблуки весело стучали по мраморному полу, но Грейс никак не удавалось его увидеть. Конечно, будь на ней кроссовки и джинсы, она бы живо его догнала, но эти шпильки! И эта сине-зеленая перчатка на голое тело!

Платье углядела Клара. В Сохо случилась распродажа по поводу грядущего Рождества, и Клара — театральный художник по образованию и профессии — отправилась гулять по лавочкам и блошиным рынкам со своей огромной холщовой сумкой, в которую обычно складывала трофеи: лайковые перчатки современниц Барда, веера, помнящие прощальные офицерские балы времен англо-бурской войны, бальные туфельки с осыпавшейся позолотой, в которых впервые выходили в свет прапрапрабабушки нынешних обитательниц Лондона… Бусы, перья, нитки, кружева — все летело в бездонную сумку, чтобы потом обрести новую жизнь в умелых смуглых пальчиках Клары Манзани.

В тот вечер она ворвалась в квартиру и повелительно указала опешившей Грейс на дверь ванной комнаты.

— Отправляйся! Сними с себя абсолютно все!

Клара всегда разговаривала восклицательными предложениями, отчего у слушавшего мало-помалу создавалось ощущение нарастающей паники.

— Но зачем, Клара?

— Немедленно! Возьми! Надень! И распусти волосы!

В ванной у них было очень маленькое зеркало, туда помещалось только лицо, и потому Грейс не смогла сразу оценить то великолепие, которое стоило Кларе пятнадцать фунтов и выплеснулось на руки Грейс из небольшого свертка.

Тонкий, сверкающий, эластичный материал чем-то напоминал рыбью чешую. Он переливался из небесной синевы в богатую зелень, а прошит был тончайшей серебряной нитью. Фасон платья был прост ровно настолько, насколько в принципе может быть проста одежда: узкая прямая труба, точно облегающая фигуру.

Единственное правило: белье под это платье надевать было нельзя категорически. Даже смехотворные — в смысле размеров — трусики-танго, бывшие в тот вечер на Грейс, прорисовывались совершенно очевидным образом, и Клара немедленно завопила: