Комната волка - [4]
Он встал и потянулся, раскинув руки в стороны. Сильвано бросил на него взгляд и тут же уткнулся в газету.
Возможно, если Нико досчитает до десяти, папа не придёт. Иногда такое случалось. Нико считал до десяти, и проблемы исчезали сами по себе.
«До десяти. Досчитать до десяти, и папа не появится».
«Один… два… три…»
Нико посмотрел на дверь, обвёл взглядом улицу.
«…четыре… пять… шесть…»
Посмотрел на Сильвано.
«…семь… восемь… девять…»
Какой-то звук. Шум двигателя. Во дворе школы остановился автомобиль.
«Чёрт».
Сильвано поднял голову.
– Ну наконец-то, – вздохнул он.
Сильвано кивнул Нико, и они вместе вышли во двор.
11
Папа был мрачным. Он молча взял у сына рюкзак и положил его на заднее сиденье.
– Садись, – велел он.
«И всё из-за Бритвы. Из-за его дурацкой шутки».
В кармане Нико завибрировал телефон.
Л е о: Эй, братишка.
Н и к о: Давай потом, я с отцом в машине.
Л е о: Тебя отстранили?
Н и к о: Да.
Л е о: Ничего себе, братишка. Но это было круто, ты был реально как Халк.
Н и к о: Я правда швырнул парту?
Л е о: В смысле?
Н и к о: Я правда бросил её? Я не помню этого.
Л е о: Ты шутишь?
Папа обернулся:
– Убери телефон, Нико.
– Сейчас, па.
Л е о: Братишка, в смысле?
Н и к о: В том смысле, что я не помню этого, Лео.
– Нико, убирай телефон.
– Это Лео, па. Сейчас.
Л е о: Блин, братишка, тогда это ещё круче.
Н и к о: Мне пора, отец злится.
Папа затормозил так резко, что Нико чуть не влетел в переднее сиденье.
– Блин, пап!
– Выходи, – велел он.
– Что?
– Выходи!
Нико фыркнул и вышел из машины.
– В чём дело?
– Может, скажешь мне, зачем ты это делаешь, Нико? – спросил папа. Он тоже вышел из машины и теперь стоял в двух сантиметрах от сына, словно на заправке, на которой они остановились, больше не было места.
– Я ничего не делаю, па, о чём ты?
– Десять дней, Нико. Десять дней.
«Ах вот оно что».
– Боже мой, что ты хотел доказать своим поведением? – спросил папа.
– Ничего, пап. Что доказывать? О чём ты говоришь?
Папа закинул руки за голову и уставился на табло с ценами на бензин, словно хотел найти в них ответ.
Телефон снова завибрировал.
Л е о: Эй, Трамонтана, всё в порядке?
– Опять? – нахмурился папа.
Нико смотрел на телефон. «Трамонтана?»
– Нико, ты меня слушаешь?
Да. Нет. Нет, Нико не слушал. Никто не мог звать его Трамонтаной. Никто.
– Нико!
Крик отца ударил по ушам.
Нико попятился и упёрся спиной в дверь машины. Он почувствовал боль в желудке и прилив жара в висках.
– Чёрт, папа… – прошептал он, сжав кулаки. Он замер, уставившись в одну точку. У него дрожали руки.
12
Перед ними стоял волк. Чёрная морда, огромная пасть, клыки. Он смотрел на Нико, не двигаясь. Папа повернулся и вскрикнул. Нико увидел, что волк шагнул ещё ближе и приготовился к прыжку.
– Папа! – закричал он. Нико бросился на землю и схватил отца за руку как раз в тот момент, когда волк прыгнул и разбил окно машины.
Папа закричал и закрыл собой Нико от водопада осколков. Волк упал на землю, заскулил, поднялся на лапы и снова прыгнул. Пока папа пытался нашарить ручку машины, Нико бросился на волка. Он услышал хруст костяшек и почувствовал резкую боль в руке. Нико вскрикнул. Волк снова упал на землю, пачкая всё вокруг кровью и слюной. Он зарычал и убежал прочь.
– Нико!
Папа склонился над ним и взял его за руку.
– Нико… Как ты? Нико…
– Рука… я не чувствую руку… – прошептал Нико. Он дёрнулся и закрыл глаза.
– Тише, Нико…
Но Нико больше не слышал папу. Он уронил голову на грудь.
– Нико…
Папа поднял его, как в детстве, когда нёс в кровать.
– Тише, Нико… Тише…
Папа открыл дверцу машины, и осколки стекла со звоном посыпались на землю. Он положил Нико на заднее сиденье. Нико почувствовал, как что-то сдавило ему руку, услышал шум двигателя. Он приоткрыл глаза: свет, небо, облака, кровь на заднем стекле.
Волка больше не было.
13
Всё обошлось. В больнице Нико сказали, что ему повезло и связки чудом остались целы. Что он мог потерять руку, если бы удар пришёлся на миллиметр выше. Ему наложили десять швов и туго перевязали запястье.
Возвращаясь домой, Ник понял, что в тот момент даже не думал о связках. Он даже не знал, где они находятся. Ему лишь хотелось ударить ту тварь по голове как можно сильнее. Удар пришёлся на челюсть, и, возможно, именно из-за этого волку удалось порвать его запястье.
Но всё обошлось. Хотя рука была туго перевязана и Нико с трудом шевелил пальцами, он мог держать маркер. Теперь он зажимал его между указательным и средним пальцами. Ещё в больнице Нико понял, что хочет рисовать. К чёрту отца – Нико спас ему жизнь ценой своей руки. Рисовать – это меньшее, что он заслужил.
Но нет.
Отец ничего не сказал, когда вошёл в комнату. Он лишь окинул взглядом стены и чёрные линии над кроватью. Он молча вышел, но Нико всё понял. Через два дня к ним снова пришёл маляр.
Он пришёл утром, когда Нико был дома. Папа сделал это специально, в этом Нико был уверен. В тот день он собирался встретиться с Клаудией, поэтому папа мог дождаться, когда Нико уйдёт. Но нет, он вызвал маляра утром.
Папа открыл ему дверь и махнул в сторону комнаты Нико. Одного жеста было достаточно. Нико увидел этого идиота в белом комбинезоне и ботинках, испачканных краской. Он с улыбкой подошёл к стене и покачал головой.
Шестнадцатилетнего Дарио считают трудным подростком. У него не ладятся отношения с матерью, а в школе учительница открыто называет его «уродом». В наказание за мелкое хулиганство юношу отправляют на социальную работу: теперь он должен помогать Энди, который испытывает трудности с речью и передвижением. Дарио практически с самого начала видит в своем подопечном обычного мальчишку и прекрасно понимает его мысли и чувства, которые не так уж отличаются от его собственных. И чтобы в них разобраться, Дарио увозит Энди к морю.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.