Комната воды - [17]

– Итак, Пол. – Хизер постучала малиновыми ногтями по разделочному столику, поджидая, пока закипит чайник. – Здорово, конечно, что у него есть ты. Он ведь не способен долго удерживаться на одном месте, да? Слишком невелик объем внимания. Забавно, как это женщины всегда заглядывают далеко вперед, а мужчины еле-еле фокусируются на том, что произойдет в течение суток.

Между Хизер и Полом существовала давняя взаимная антипатия. Именно по этой причине подруги не виделись последние два года.

– Если ты так хочешь, чтобы у вас с Полом все срослось, почему бы тебе не купить какую-нибудь квартиру и не покончить с этим? – Хизер налила чай, разложила печенье, выложила подставки для чашек и вымыла раковину. – Лучшее, что мы с Джорджем когда-либо сделали, – купили этот дом.

– Как он, кстати?

– О, – Хизер только махнула рукой, – работает без передышки, заколачивает бешеные бабки, но слишком много ездит, чтобы получать от них удовольствие, да и у меня одна радость – болтаться с приятельницами. Когда слишком часто бываешь в «Харви Николз», персонал начинает посматривать на тебя с жалостью. Впрочем, могло быть и хуже, если бы Джордж все время играл в гольф.

– А где он сейчас?

– Уехал в Ванкувер на неделю. Спросил, что оттуда привезти. Я сказала: «Ванкувер? Можешь не беспокоиться». Общаемся мы теперь в основном по мейлу. Послушай, вы купите квартиру, и все устаканится. Переезды ужасно раздражают, в особенности такие частые…

– Я сказала ему, что беременна.

Если Хизер и удивилась, то виду не подала.

– А это не так?

– Нет, мы говорили об этом раньше, а тут пошли в итальянский ресторан в Кентиш-Тауне…

– «Хлеб и вино»? Такой симпатичный, с гирляндами чеснока?

– Я заказала бутылку «Соава» и немного увлеклась. Я думала, мы действительно попробуем, но он переел и просто хотел спать. Я слишком долго скрывала от него правду, и теперь он ждет, когда я начну таскаться к доктору. На самом деле он не хочет ребенка – говорит, что хочет, но я по глазам вижу, что нет. Он считает, что это свяжет ему руки и он уже никогда не поездит по свету, как Нил, и теперь ему придется повзрослеть, и я не знаю – все идет прахом…

– Ты ничего не изменишь в своей жизни, пока будешь спать на чужом диване, – сказала Хизер. – Это первое, с чего нужно начать.

– Тебе так повезло с этим домом. Мощеная улица – прямо как в черно-белом фильме пятидесятых годов.

– Знаю. Вся эта старина малость липовая, но у нас действительно есть молочник, мальчик с газетами, точильщик ножей, старьевщик, а летом еще и фургоны с мороженым. Мужчины возятся со своими машинами на улице, раздевшись до пояса и вспоминая детство. Женщина в доме напротив до сих пор моет крыльцо. Иногда по утрам кажется, что мимо вот-вот пройдет Норман Уиздом[13] со стремянкой. У нас даже есть собственный нищий – настоящий старый бродяга, хромой и бородатый, а не один из этих литовцев со спальными мешками. И ты не поверишь, как тут все дешево! Городской шик, понимаешь ли, куда лучшее капиталовложение, чем какая-нибудь квартирка в Кенсингтоне, а у нас еще есть домик в Норфолке, правда, я не езжу туда одна – кому интересно торчать там на фоне голого пейзажа? Гуляешь до посинения, и больше ничего. Правда, здесь мы зажаты между двумя кошмарными муниципальными домами, да и школ приличных нет, хотя я и не собираюсь заводить ребенка. Зато здесь тихо, и у всех садики. Не совсем рай, конечно, – вон сколько разбойных нападений у метро.

Хизер поставила кружку.

– Знаешь, а почему бы тебе не купить старухин дом? Ты же всегда хотела дом с садом. Думаю, его сейчас выставят на продажу, и какой-нибудь застройщик с руками оторвет. Она жила там много лет, так что, наверно, понадобится серьезный ремонт, что и хорошо – не будут заламывать цену.

– А разве туда не вселится ее брат?

– Сомневаюсь, что он горит желанием карабкаться по лестнице. Эти дома довольно маленькие, зато трехэтажные.

Калли не позволяла себе предаваться фантазиям.

– Что толку мечтать об этом доме? Все равно он мне не по карману.

– Ты не можешь об этом судить, не зная цены.

Взгляд у Хизер был решительный и слегка безумный – Калли помнила его еще со школьных дней. Он всегда сигнализировал о том, что подруга увлеклась решением чьей-либо проблемы.

– Знаешь что, я сама спрошу. В конце концов, я знаю брата. Надо посмотреть, здесь ли он.

– Хизер, он хоронит сестру. Нельзя досаждать человеку в такой день.

– Тебе когда-нибудь приходило в голову, что шанс упускать нельзя? Мы не спросим – спросят другие. Давай, не будь размазней.

– Не могу, это же похороны. Так нельзя.

– Слушай, я просто выражу ему соболезнования и спрошу, собирается ли он въезжать в ее дом, а ты подожди здесь.

Как всегда, Хизер была заводилой. Так уж повелось с тех пор, как им исполнилось одиннадцать и девять. Когда Хизер обвинили в том, что она таскает безделушки из шкафа, Калли взяла вину на себя и так никому и не призналась. Пока Хизер перебегала через трассу и прогуливалась по железнодорожным путям, Калли покорно топталась у обочины или плелась рядом с путями, поджав губы и опустив глаза. Дьявольски изворотливая, Хизер играла со старшими мальчиками в ужасные игры, а Калли, обладавшая ангельским сердцем, была до невозможности правдива. Мужчины и деньги развели их в разные стороны, но, возможно, настало время снова стать подругами.