Комната в гостинице «Летучий дракон» - [9]

— И они остановились здесь, в этой гостинице?

— В номере наверху.

Он вздрогнул и чуть было не вскочил со стула, однако тут же опустился опять, и я слышал, как он что-то бормочет себе под нос, ругается, ухмыляется и временами словно рычит. Я не мог понять, испуган он или взбешен.

Я обернулся к маркизу, чтобы поговорить с ним, но его уже не было. Вышли еще несколько человек, и зала скоро опустела.

К вечеру стало довольно прохладно, и в камине горели несколько толстых поленьев. Я пересел поближе к огню в глубокое резное кресло из дуба с высокой спинкой. Вся мебель в гостинице выглядела современницей эпохи Генриха Четвертого.

— Не знаешь ли ты, кто этот офицер? — спросил я, подозвав одного из слуг.

— Это полковник Гальярд, сэр.

— Он часто бывает здесь?

— Не то чтобы очень, но около полугода назад он провел у нас почти месяц.

— Мне еще не приходилось видеть человека бледнее его.

— Это правда, сэр. Его не раз принимали за привидение.

— Будь добр, принеси мне бутылку настоящего, хорошего бургундского.

— Самого лучшего, какое только есть во Франции, сэр.

— Захвати и стакан. Я могу посидеть здесь еще с полчаса?

— Разумеется, сэр.

Я чувствовал себя очень уютно возле камина, вино было превосходно, мысли безоблачны и светлы.

«…Прекрасная графиня… прекрасная маркиза, — вертелось у меня в голове, — когда же мы встретимся вновь?»

Глава шестая ОБНАЖЕННЫЙ КЛИНОК

Если человек целый день провел в пути, оставив не менее сорока лье за спиной; если он доволен собой и ничто не заботит его; если он сидит у огня в мягком кресле, да еще после плотного ужина, — ему весьма простительно задремать ненадолго.

Я только налил четвертый стакан вина, когда меня сморил сон. В крайне неудобной позе, уронив голову на грудь, я откинулся на спинку кресла. Общеизвестно, что французская кухня не порождает приятных сновидений.

Вот что мне приснилось. Я словно перенесся в огромный собор, тускло освещенный четырьмя свечами, которые стояли по углам возвышения, обитого черным бархатом. Одетая в черное платье, в светлом квадрате лежала графиня де Сент-Алир. Церковь, по-видимому, была пуста, и я различал лишь небольшое светлое пространство вокруг свечей.

То немногое, что я был в состоянии рассмотреть, носило отпечаток готической мрачности, населяя смутными образами черную пустоту, окружавшую меня. До моего слуха долетел звук шагов: два человека медленно шли по каменным плитам пола. Эхо отражалось так глухо, что уже по одному этому я мог заключить, как обширно здание. Меня охватило чувство какого-то тягостного ожидания. Невыразимый ужас всколыхнул кровь, когда лежавшая на возвышении графиня приподнялась и едва слышно прошептала: «Они хотят живьем похоронить меня. Спасите!»

Я не мог сдвинуться с места, не мог вымолвить ни слова. Страх сковал меня.

Две темные фигуры вошли в полосу света. Одна — я узнал графа де Сент-Алира — приблизилась к голове лежащей женщины и приподняла ее под плечи. Мертвенно-бледный полковник, с рваным рубцом поперек лба и выражением адского торжества на лице, взялся за ноги. Оба принялись поднимать графиню.

С невообразимым усилием я поборол оцепенение, сковывавшее мое тело, и вскочил с кресла, задыхаясь.

Я пробудился, но злобное лицо полковника Гальярда, бледное как смерть, продолжало взирать на меня с противоположной стороны камина.

— Где она? — вскрикнул я, дрожа от волнения.

— Это зависит от того, кто вам нужен, — насмешливо ответил полковник.

— Боже! — пробормотал я, бессмысленно оглядываясь кругом.

Слуга подал чашку черного кофе усмехающемуся офицеру, который шумно отхлебнул из нее, распространяя в воздухе приятный аромат коньяка.

— Я задремал, и мне снился прескверный сон, — объяснил я из опасения, не вырвалось ли у меня неосторожное словцо, которое мог услышать полковник.

— Не вы ли занимаете комнаты под номером графа и графини де Сент-Алир? — обратился он ко мне, подмигнув одним глазом так, что закрыл его совсем; другим же уставившись на меня в упор.

— Да, но я только сегодня приехал, — ответил я.

— Гм. Советую вам быть повнимательнее, иначе в одну прекрасную ночь вам может присниться что-нибудь похуже, — таинственно заметил он, усмехаясь и качая головой. — Да, да. Что-нибудь похуже, — повторил он.

— Вы говорите загадками, полковник.

— Которые сам же пытаюсь разрешить, — ответил он, — и надеюсь, что добьюсь цели. Стоит мне ухватиться за конец нити, мои пальцы уже не разжать никакой силой. Как ни крутись, а я потихоньку двигаюсь вперед: обойду вправо, влево, зайду кругом, но не выпущу, пока вся нить не будет намотана на руке, пока не раскроется тайна. О, я дьявольски хитер, что против меня дюжина лисиц! Проклятье, я составил бы себе состояние, если бы унизился до профессии шпиона. А что, хорошее тут вино? — он бросил вопросительный взгляд на мою бутылку.

— Очень хорошее, — ответил я. — Не желаете ли попробовать стаканчик?

Он выбрал самый большой, налил вина до краев, приподнял его и, поклонившись мне, выпил маленькими глотками.

— Ну и кислятина! — воскликнул он презрительно, однако снова наполнил стакан. — Вам следовало позвать меня, тогда вам не подали бы такой дряни.