Комната с призраками - [55]

– Весьма сожалею, сэр, что пришлось нарушить ваш домашний распорядок, – сказал он. – Обе ваши служанки серьезно больны. Я только что отправил их в больницу.

– Бог мой! Что с ними приключилось?

– Похоже на отравление трупным ядом. С вами, как я вижу, все в порядке, иначе вы бы передо мною вот так не стояли. Впрочем, я думаю, они выкарабкаются.

– Откуда же такая напасть?

– Они говорят, что к обеду купили провиант у какого-то разносчика. Это странно. Я справился и узнал, что в другие дома по вашей улице такой человек не наведывается. Но факт остается фактом – вам теперь какое-то время придется обойтись без прислуги. Знаете, что? Приходите на ужин ко мне. Часиков в восемь. Не тревожьтесь пока без нужды.

Таким образом Доннингу удалось избежать вечера в одиночестве – ценой некоторых неудобств и легкого беспокойства. Он довольно приятно провел время с доктором, совсем недавно ставшим его соседом, и вернулся в личное уединение в половине двенадцатого. Но ночь измучила его; он уже лежал в постели, погасив свет, и думал, придет ли завтра к часу истопник, чтобы у него была горячая вода для ванной, как вдруг отчетливо услышал скрип отворяемой двери в личный кабинет. Шагов в коридоре не слышалось, но Доннинг сознавал – творится что-то неладное. Он хорошо помнил, как вечером запер кабинет, уложив бумаги в ящик письменного стола! Руководствуясь не столько отвагой, сколько стыдливостью за свое малодушие, он выскользнул из постели, вышел в холл второго этажа и, встав у перил лестницы, вслушался в тишину. Он не увидел и проблеска света, но босые ноги ему обдало волной теплого… нет, горячего даже воздуха.

Прибежав назад в спальню, Доннинг заперся там. Однако невзгоды на том ничуть не закончились. То ли местная электрическая станция отключилась на ночь в целях экономии, то ли где-то произошло короткое замыкание – так или иначе, света в доме не было. Нужны были спички. Доннинг хотел взглянуть на часы, чтобы, по крайней мере, знать, долго ли еще терпеть ему до утра. Привычным жестом он сунул руку под подушку, пытаясь найти часы… но вместо этого он наткнулся на нечто неожиданное.

По его последующему, довольно сумбурному описанию, рука наткнулась на нечто, на ощупь больше всего похожее на зубастую, всю в шерсти или волосах пасть, причем вряд ли человеческую. Вопль несчастного прогремел на все здание. Когда его сознание несколько прояснилось, Доннинг осознал себя сидящим в дальней комнате, с ухом у запертой двери. Там он и провел остаток ночи, каждый миг с ужасом ожидая услышать за дверью какой-нибудь подозрительный шорох, но такого не последовало.

С наступлением утра он вернулся в спальню, боязливо озираясь по сторонам. Никаких следов чужого присутствия ему не встретилось. Часы он нашел на своем месте; кругом царил обычный порядок, только дверь гардероба была распахнута, но в этом не было ничего необычного.

В дверь с черного хода позвонили. Доннинг впустил в дом истопника и продолжил осмотр. Он обыскал все помещения, не найдя ничего пугающего.

Начавшись донельзя безрадостно, день специалиста по алхимии в сходном ключе и продолжился. Показаться в Британском музее Доннинг не осмелился; что бы ни говорил библиотекарь, там можно было нарваться на Карсвелла. Дома оставаться тоже не хотелось; сваливаться же, как снег на голову, к доктору неудобно. Некоторое время у него занял визит в больницу, где его несколько ободрило известие, что экономка и горничная уже чувствуют себя лучше. К обеду ноги сами привели его в клуб, где ждала еще одна скромная отдушина – встреча с секретарем Ассоциации Хайтоном, своим закадычным другом. За едой Доннинг пытался объяснить свои неприятности с материалистической точки зрения – единственной, что правомерна для серьезного английского джентльмена, – однако, сказав о невзгодах служанок, он так и не решился поведать о пережитом ночью кошмаре, который наиболее тяжелым камнем возлег на его сердце.

– Какая небывалая досада, сэр, – сказал секретарь. – Послушайте-ка, я с женой живу одиноко, места в доме много. Почему бы вам не побыть с нами? Знайте, отказа я не приму! Присылайте свои вещи сегодня же.

Честь по чести, Доннинг и не собирался отказываться – его, что ни час, все сильнее пугали мысли о том, что может принести ближайшая ночь. Собрав минимум пожитков, он почувствовал себя почти счастливым. Друзья, к которым он вскоре прибыл, обеспокоились его душевным состоянием и сделали все, чтобы его приободрить, – к их чести, добившись определенных успехов. И все равно, когда мужчины остались покурить вдвоем, Доннинг снова впал в депрессию. Потом он вдруг сказал:

– Хайтон, я все-таки думаю, что Карсвелл узнал, кто отверг его доклад.

Секретарь. присвистнул и спросил:

– С чего вы так решили?

Доннинг рассказал ему о своем разговоре с библиотекарем, и Хайтону осталось только согласиться, что это более чем вероятно.

– По большему счету, мне плевать, – сказал Доннинг, – но встреча с ним может быть крайне неприятной. Человек он, как я понимаю, вздорный и бескультурный.

Разговор на этом снова прервался, но от Хайтона не могла укрыться подавленность в поведении Доннинга, поэтому после недолгих колебаний он решился спросить напрямую, что мучает друга. Доннинг испытал при этом огромное облегчение.