Комментарий. Не только литературные нравы - [59]

Любопытно, что стихотворение девочки названо «Вождям нашего Союза». Почти как «Письмо вождям Советского Союза» Солженицына. Но в отличие от Александра Исаевича Анна Храброва не высказывает предположения, что вы (вожди) «не чужды своему происхождению, отцам, дедам, прадедам и родным просторам, что вы – не безнациональны». Подобными вещами девочка не обольщается:

Весело в Союзе нашем

Хорошо живется всем.

На словах мы все так красим

Всех измучили совсем.

У деревню заезжая,

Сердце ноет и болит,

Еще жизни всей не зная,

Голова уже трещит.

А зайдешь в какую хатку —

Только жалоба да стон:

Хлеба нет! Взяли лошадку!

Хоть собой корми ворон.

А налоги, боже милый,

Заживо во гроб кладут,

Потому народ все хилый

Последний скот у них возьмут.

На словах товарищ Сталин

Красит жизнь, что хоть куда,

Но на самом деле Каин

Не годится никуда.

Я не боюсь вашей угрозы,

Тюрьма меня не устрашит,

В пути моей уж были грозы

Теперь лишь дождик покропит.

Хоть мало я жила на свете,

Но что за сердце у меня,

Оно сболело все на свете,

Мои прекрасные года.

Товарищ Сталин, что же дальше?

Вам хорошо, что вам до всех.

Пускай мужик умрет на пашне,

Пускай же кровь сойдет со всех.

Вы пьете кровь всего народа,

Когда ж напьетесь вы ее?

Когда же выяснет погода?

Когда ж просветит луч весне?

Пойду навстречу я народу,

С народом мыслю умереть,

Всегда готова я к походу

И следа вам уж не стереть.

Это стихотворение, которое я воспроизвёл, сохранив, как и Борис Сопельняк, его грамматические особенности, Аня послала по адресу: «Москва, Центральный Комитет СССР, тов. Сталину». Неизвестно, читал ли его лично тов. Сталин, но в Центральном Комитете СССР, сиречь в Наркомате внутренних дел, его прочитали очень внимательно. Арестовали Анну Андреевну Храброву 23 февраля 1936 года, и уже 10 апреля Особое совещание осудило её «за контрреволюционную деятельность». О дальнейшей судьбе этой девочки, оказавшейся полной тёзкой Анны Андреевны Ахматовой, ничего не известно.

Зато хорошо известно, как сложилась судьба Володи Мороза, у которого арестовали отца, мать, старшего брата, а самого накануне его пятнадцатилетия отправили в детский дом в Куйбышевской области. Володя вёл дневник в форме неотправленных писем, прочитав которые, пионервожатая, воспитательница и директор передали их органам. Уже тем, кто арестовал мальчика, нужно было идти на подлог: прибавить ему год – несовершеннолетние в то время аресту не подлежали. Но как было не арестовать ребёнка, читая такие его инвективы:

«Поразительно! Кучка сытых, наглых людей правит государством. Девяносто процентов населения – несчастные люди. Молчалинство, хлестаковщина и лицемерие процветают. Под видом общего прогресса скрывается упадок моразизма в нашей стране. Очень хочется воскликнуть:

Долго ль русский народ

Будет рухлядью господ?

И людьми, как скотами,

Долго ль будут торговать?»

А как было его не посадить? Но для этого уже требовалась санкция самого Прокурора СССР. Прокурор закрыл глаза на несовершеннолетие антисоветчика, и Володя Мороз отправился в лагерь.

В марте 1940 года, сообщает Б. Сопельняк, мать Володи просила пересмотреть его дело. Разумеется, дело пересматривать не стали. Сам замнаркома внутренних дел В. Н. Меркулов (был он в это время, уточню Б. Сопельняка, не просто замом, а вторым после Берии человеком в НКВД, его единственным первым замом) наложил резолюцию: «Отказать ввиду озлобленной враждебности к руководителям ВКП(б) и Советского правительства».

Конечно, резолюция известнейшего изверга не удивляет. Но Сопельняк не зря называет её «изуверской». Потому что наверняка доложили этому сталинскому палачу, что Володя Мороз умер от туберкулёза в лагере за два года до ходатайства матери, которой не удосужились (много чести!) сообщить о смерти малолетнего врага народа.

«Такие тогда были времена. Такие нравы. И такие люди сидели в кабинетах с высокими потолками», – заканчивает свою статью Борис Сопельняк. И я, читатель, благодарен Павлу Гусеву, главному редактору «Московского комсомольца», не устрашившемуся её напечатать. И тем более недоумеваю, для чего газете понадобился этот маскарад с упрятыванием корыстных морд милицейских бандитов.

Ведь совсем ещё недавно, 9 августа 2006 года, газета не побоялась рассказать не о каком-нибудь стажёре, не о каком-нибудь оперуполномоченном (или эти должности тоже маски?), но о милицейском руководстве обширного Юго-Западного округа Москвы:

«Как стало известно «МК», недавно сотрудники внутренней полиции проводили проверку в здании МОТОТРЭР ОГИБДД УВД Юго-Западного округа. В ходе рейда стражи порядка открыли для себя много нового. Например, в кабинете № 324 работали почему-то гражданские лица. Причём «работа» эта заключалась в изготовлении талонов гостехосмотра и прочих документов. Двух сотрудниц и копировальные машины охранял на входе некий мужчина. «Особисты» подсчитали, что только за один день прибыль этого миницеха составляет около 60 тысяч рублей. Сотрудники УСБ уже стали составлять акт о неутешительных результатах проверки, как в дело вмешались руководители УВД ЮЗАО, полковник Геннадий Сидоров и подполковник Олег Мамаев. Офицеры предложили «особистам» вознаграждение в размере 5 тысяч долларов. Для передачи денег все сотрудники милиции собрались в кафе «Встреча», расположенном недалеко от МОТОТРЭРа. В беседе с сотрудниками УСБ Сидоров стал торговаться: полковнику показалось, что сумма крупновата и надо бы её уменьшить на пару тысяч долларов. В итоге «оборотней» задержали».