Комментарий. Не только литературные нравы - [49]
Правда, ничего наверняка утверждать здесь нельзя. Ведь это уже после войны с фашистами я стоял в очереди за колбасой, где слушал тётку, которая пересказывала похеренное вроде временем, опровергнутое фактами дело Бейлиса. И многие – я видел это – ей верили! Не зря, стало быть, сталинское тайное ведомство извлекло из архивов своего предшественника ценный документ и «пыль веков от хартий отряхнув» пустило в ход.
А что до «Протоколов сионских мудрецов», то их очень любил цитировать в своих проповедях и работах митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн. Отмахивался от фактов их авторства: «…Важно не то, кем они составлены, а то, что вся история XX века с пугающей точностью соответствует амбициям, заданным в этом документе». Утверждал, что «мировая история, словно повинуясь приказу невидимого диктатора, покорно прокладывала своё прихотливое русло в удивительном, детальном соответствии с планом, изложенном на их страницах».
И вот вывод ныне покойного владыки: «Что касается утверждения о том, будто «Протоколы» стали основанием для уничтожения фашистами миллионов невинных людей, то оно для меня ново. Этот аргумент рассчитан на эмоциональное, а не рациональное разумное восприятие и не имеет под собой достаточных оснований. Разве что предположить, что массовый геноцид, развязанный нацистами против народов России, являлся одним из элементов осуществления плана, описанного «Протоколами», – там ведь предсказаны разрушительные мировые войны».
И не смутило церковного иерарха, что логика его рассуждений отдаёт беспардонными низкими подтасовками, точно схваченными в эпиграмме на известного антисемита поэта Сергея Васильевича Смирнова, горбуна от рождения:
А также – в знаменитом ироническом афоризме, гулявшем по всей стране:
Логика та же. И в том же «прихотливом русле». И всё-таки царской охранке сфабриковать все эти фальшивки после Холокоста наверняка бы не удалось. Другое дело – сталинской.
Сталин не зря сетовал после войны, что не удалось ему объединиться с Гитлером, удержать союз с ним. В Западной Германии даже рядовые члены фашистской партии чувствовали себя неуютно: союзная администрация не подпускала их к любой административной должности! А советская в Восточной привечала и руководящих её членов.
Гитлеру нравился Сталин, Сталину нравился Гитлер. Чувствовали оба диктатора родственность друг другу. Но оба были подозрительны и вероломны. И потому один из них должен был пасть от руки другого. Пал Гитлер.
Но дело его Сталин продолжил. Окончательным решением еврейского вопроса, которое не успел претворить в жизнь германский людоед, занялся советский.
Очистил от евреев партийный и государственный аппарат, изгнал их почти со всех значимых руководящих должностей, арестовал и расстрелял Еврейский антифашистский комитет, который во время войны особенно поспособствовал передаче нам щедрой американской помощи, наконец, объявил о деле врачей-убийц, вызвав антисемитскую истерию и панику: советский обыватель не захотел не только лечиться у еврея, но и просто знаться с ним. Начались массовые гонения. Готовились погромы, казни и высылка всего еврейского народа России в таёжное гетто.
«И Сталин царь умре!» – позволю я себе спародировать продолжение этого стиха у Алексея Константиновича Толстого в его «Истории государства Российского от Гостомысла до Тимашева». Да, как и Грозный у А. К. Толстого, советский диктатор, сколько ни пыжился, не смог обойти законы человеческого бытия, уравнявшие его с любым безвластным его подданным.
Умер Сталин в самый, казалось бы, обнадёживающий всех антисемитов момент своего правления.
Что это историческое гитлеровско-сталинское дело будет продолжено, я понял в тот день, когда прочитал в «Известиях» о невиновности врачей и лишении ордена Ленина Лидии Тимашук, той, которая выразила сомнение в правильности лечения, назначенного вельможному больному академиком с мировым именем.
На кухне я встретил дядю Мотю, нашего соседа, трамвайного вагоновожатого, который сутки работал, а сутки пил. Дыхнув на меня крепким перегаром, он сказал:
– Откупились!
– Кто? – не понял я.
– Врачи. Жиды!
Дядя Мотя не был партийным, но как распропагандированное сталинской номенклатурой население, выражал её чаяния и её дух.
Я уже писал здесь о двух адмиралах, отставленных от флота после трагедии подлодки «Курск» и пересевших в новые руководящие кресла.
Помните эпилог романа Булгакова «Мастер и Маргарита»? «Стёпе Лиходееву больше не приходится разговаривать по телефону в Варьете. Немедленно после выхода из клиники, в которой Стёпа провёл восемь дней, его перебросили в Ростов, где он получил назначение на должность заведующего большим гастрономическим магазином. (…) Уволившись из Варьете, финдиректор поступил в театр детских кукол в Замоскворечье. В этом театре ему уже не пришлось сталкиваться по делам акустики с почтеннейшим Аркадием Аполлоновичем Семплеяровым. Того в два счёта перебросили в Брянск и назначили заведующим грибнозаготовочным пунктом».
Это наиболее полные биографические заметки автора, в которых он подводит итог собственной жизни. Почти полвека он работал в печати, в том числе много лет в знаменитой «Литературной газете» конца 1960-х – начала 1990-х годов. Четверть века преподавал, в частности в Литературном институте. Нередко совмещал то и другое: журналистику с преподаванием. На страницах книги вы встретитесь с известными литераторами, почувствуете дух времени, которое видоизменялось в зависимости от типа государства, утверждавшегося в нашей стране.
Новая книга воспоминаний Геннадия Красухина сочетает в себе рассказ о литературных нравах недавнего прошлого с увлекательным повествованием о тех кусочках старой Москвы, с которыми автора надолго связала судьба.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.
Больше сорока лет автор работал в литературной печати. Из них 27 лет с 1967 по 1995 в «Литературной газете», которую вместе с другими своими коллегами начинал как шестнадцатиполосное издание, какое в то время обрело бешеную популярность. 12 лет – с 1992 по 2006 автор возглавлял газету для учителей «Литература» Издательского дома «Первое сентября». Доводилось работать автору и редактором сценарной коллегии Государственного Комитета по кинематографии СССР, входить в редакционную коллегию журнала «Вопросы литературы.
Автор этой книги потому и обратился к форме литературного календаря, что практически всю жизнь работал в литературе: больше 40 лет в печатных изданиях, четверть века преподавал на вузовской кафедре русской литературы. Разумеется, это сказалось на содержании книги, которая, сохраняя биографические данные её героев, подчас обрисовывает их в свете приглядных или неприглядных жизненных эпизодов. Тем более это нетрудно было сделать автору, что со многими литераторами он был знаком.
Автор этой книги, как и трёх остальных, представляющих собою кварталы года, доктор филологических наук, профессор, член Союза писателей с 1972 года и Союза журналистов с 1969-го. Перед вами литературный календарь. Рассчитанный не только на любителей литературы, но и на тех, кто любит такие жанры, как мемуаристика, как научно-популярные биографии писателей, типа тех, что издаются в серии «Жизнь замечательных людей». Естественно, что многих, о ком здесь написано, автор знал лично. И это обстоятельство сообщило календарным заметкам отчасти мемуарный характер.
Работая редактором литературных изданий и занимаясь литературным преподаванием, автор вынашивал замысел о некой занимательной литературной энциклопедии, которая была бы интересна и ценителям литературы, и её читателям. Отчасти он воплотил этот замысел в этой книге-литературном календаре, в календарных заметках, которые вобрали в себя время – от древности до наших дней. Автор полагает, что читатель обратит внимание на то, как менялись со временем литературные пристрастия, как великие открытия в литературе подчиняли себе своё время и открывали путь к новым свершениям, новым открытиям, – дорогу, по которой идёт и нынешняя литература и будет идти литература будущего.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.
Книга посвящена Сиду Барретту, отцу-основателю легендарной группы Pink Floyd.