Комиссар госбезопасности. Спасти Сталина! - [50]

Инстинктивно оглядевшись по сторонам, словно их кто-то мог подслушать (что совершенно нереально – Кобрин лежал в отдельной одноместной палате, из соображений секретности расположенной в глухом торце коридора), и до шепота понизив голос, особист сообщил:

– Слышал краем уха, через недельку-другую немец окончательно сломается. Не ожидали они такого мощного удара раньше января-февраля, а товарищ Сталин тянуть не стал. Доволен?

– Еще как, – серьезно кивнул Сергей. – Как он, к слову, очередное покушение перенес?

– Нормально, пару раз пошутил даже – мол, с появлением в моей жизни товарища Кобрина начинаю все больше привыкать к новым проблемам.

– Вить, да я не о том! – поморщился нарком. – Как он после попытки подселения матрицы себя чувствует?

– А я все жду, когда спросишь! Подробнее он тебе сам расскажет, понятно, но ежели в общем и целом – то вполне нормально. Как он опять же сам выразился: «Жить стало веселее, товарищи, жизнь стала куда насыщенней».

– Шутник, – хмыкнул Кобрин, внутренне расплывшись в широкой улыбке. – Впрочем, с самоиронией у Иосифа Виссарионовича всегда все в полном порядке было. А насчет матрицы-то что?

– Так сказал же, сам и расскажет! – развел руками Зыкин. – Мне об этом ни он, ни Лаврентий Павлович ничего не говорили.

– Совсем? – нахмурился Сергей. – И все?

Поколебавшись пару секунд, Виктор мотнул головой:

– Ну, вообще-то не совсем, если честно. Мне передали, что если ты не… ну, в смысле…

– Кони двину? – понимающе кивнул комиссар безопасности. – Ты ведь это имел в виду?

– Ф-фух, – шумно выдохнул товарищ. – Вот снова ты – только к одним твоим дурацким словечкам привыкну, так ты новые выдумываешь, еще более бредовые. Кони двинуть – это, типа, помереть, что ли? Ну, навроде «ласты склеить», как ты раньше выражался?

– Угу, – с трудом сдержав смех, подтвердил Кобрин. – Вроде того. И что?

– Что-что… – угрюмо буркнул Витька. – То, что только в этом случае меня в подробности посвятят. Но не раньше. Почему – понятия не имею.

– Ладно, понял я все, не напрягайся. Про то, что новых покушений не было, даже не спрашиваю, ты б уже сказал. Кстати, насчет покушений: откуда тот врач синильную кислоту взял, выяснили? И как она в летучем состоянии оказалась, мороз ведь стоял?

– Выяснили, да не все. Ампулу он изъял из тайника за час до покушения, кто делал закладку – не знает. А в чемоданчике у него химическая грелка имелась, типа, чтобы ценные препараты не замерзли. Задачей было разбрызгать содержимое непосредственно на лицо или грудь товарища Сталина, в идеале – так и вовсе раздавить емкость перед ним. Так что ты вовремя успел, Серега, хоть сам в итоге и надышался…

– А парад? Как все прошло?

Зыкин снова улыбнулся:

– Да нормально, никто ничего не заметил, ни зрители, ни участники. Официально объявили, что микрофон сломался. А речь на следующий день перезаписали – ну, как ты и рассказывал. Правда, трибуну не в самом Кремлевском дворце построили, а во внутреннем дворе, чтобы, значит, реалистичнее вышло. Власик противился, как мог, но Иосиф Виссарионович на этом лично настоял.

Помолчав пару минут, Кобрин ободряюще подмигнул боевому товарищу:

– Ну, коль так, значит, не сильно-то и много я пропустил. Работаем дальше?

– Ага, работаем! – просиял Зыкин. – Серега, ты это – посиди пока, я сейчас насчет твоей формы распоряжусь и эту, как ее? Выписку из истории болезни возьму, для личного дела пригодится, а то мало ли что. Полчаса, не больше. А потом сразу в наркомат поедем, машина внизу ждет.

Добро?

– Вот другой бы спорил, но не я, – пожал плечами комиссар госбезопасности. – Иди уж, распоряжайся, товарищ самый старший майор!

– Я живенько, одна нога тут, другая – там.

– Валяй.

Ощутив, как закружилась, обволакивая разум уютной ватной пеленой, голова – видимо, сказывалась проведенная на госпитальной койке неделя, – Сергей устало опустился на подушку. Отчего-то внезапно сильно захотелось спать, и Кобрин раздраженно сморгнул: с чего бы вдруг? Уж что-что, а выспался он за эти дни на недели вперед. По крайней мере, после того, как пришел в себя спустя несколько суток после несостоявшегося покушения.

Или… он ошибается? И причина вовсе не в этом? А в том, что… Неужели?! Ох, твою ж мать, как же не вовремя-то!..

Интерлюдия (продолжение). Земля, далекое будущее, альтернативная историческая линия

Разумеется, Вашингтон не собирался сдавать позиции, и США ввязались в Китайскую войну 1954–1959 годов, поддерживая генералиссимуса Чан Кайши и Гоминьдан. Несмотря на военную помощь и действия экспедиционного корпуса, войска КНР, получившие сначала японское, а затем и куда более совершенное советское оружие, потихоньку давили противника, и в пятьдесят пятом американцы все-таки применили свою новую разработку. Нужно ведь было испытать А-bomb в реальной боевой обстановке?

Вот они и испытали. Правда, ценой этому стал окончательно потерянный Китай и множество весьма серьезных проблем с «мировым сообществом», чего в тот момент никто из американцев не ожидал. Реакция СССР, как и предупреждал кремлевский вождь, оказалась мгновенной и жесткой: военно-морская база «Новый Шанхай» уничтожена ядерной ракетой, превосходящей по мощности американскую бомбу как минимум вдвое. Буквально на следующее утро СССР созвал экстренное заседание Совета безопасности ООН, созданной на год позже реала, в декабре сорок пятого после единственной за всю войну встречи Рузвельта, Сталина, Де Голля и Этли в июле того же года в Риме. Штаб-квартира размещалась в шведском Гётеборге.