Комендантский час - [45]

– Проходит только шанкр, а вот сифилис остается. Он таится в организме, медленно поражая его. Трудно поверить, но, тем не менее, мы стали свидетелями именно подобного случая: порой болезнь протекает почти бессимптомно, будто ожидая удобного момента для удара.

– И Васю-таки подвело сердце? – спросил Богдан, тяжело нахмурившись.

– Можно и так сказать, – сказал Сенцевский, кивая. – На самом деле в такой ситуации подвести его могло всё что угодно.

– А Седых? Если бы он не застрелился, то долго бы еще протянул с такой болячкой?

– Трудно сказать, но достаточно, чтобы успеть перед смертью увидеть собственное уродливое отражение в зеркале.

– Вы про уши?

– Про них и про нос. Страшная болезнь, – сказал доктор и выпил рюмку водки. Поднимая ее, он нечаянно продемонстрировал собеседникам подплечную кобуру.

– Я сморю, вы вооружены, – сказал Богдан, выпив следом.

– Это вас удивляет? – спросил Евгений, не сразу осознав, почему толстяк заговорил об этом.

– В своей жизни я не часто видел вооруженных докторов.

– Не отказывайте себе в удовольствии находиться в безопасности, – улыбнувшись, говорил Сенцевский.

– Дядя не тот человек, чтоб отказывать себе в чем-то, – сказал Александр.

– Особенно в безопасности, – подтверждал слова племянника Альшевский-старший.

– Господин Вендль, а как проходит ваше параллельное расследование? – спросил вдруг офицер следователя.

– Ах, не так, чтобы очень удачно. По правде говоря, мне не слишком хочется заниматься убийством этих староверцев.

– Отчего же так? – поинтересовался Богдан.

– Видите ли, судя по всему дело там, как, собственно, изначально предполагалось и в случае убийства Василия, заключается в семейном конфликте. Были убиты супруги Афанасий и Валентина Евстифеевы. Он был известным в округе целителем, она ему в его делах помогала. Жили на самом отшибе, поэтому-то никто ничего и не видел. Они воспитывали внучку – Прасковью, которая их, скорее всего, и порубила.

– Да ладно, родная внучка? – огорченно удивился Сенцевский.

– Ее нигде нет, я думаю, что она сбежала после убийства. Сельчане в это не верят и просят искать истинных убийц, да только где ж я их им найду? Никто ничего не видел, а Прасковья – будто сквозь землю провалилась.

– Как далеко она могла уйти? – спросил Александр.

В комнату вошел Климент, и Богдан поторопил его с горячим, после чего дворецкий вновь скрылся из виду.

– Дело вот в чем. После вчерашнего допроса членов вашей семьи я направился сначала не в деревню к староверам, а в Листопадское, где слуги покойного полковника сообщили, что кто-то проникал на территорию имения, после чего скрылся в лесу.

– Воришка? – спросил доктор.

– Нет, возможность была, но она ничего не взяла.

– Она? Вы думаете…, – начал говорить Богдан, но Максим Иванович договорил за него: « Это была Прасковья».

– Откуда такие выводы? – удивился Александр.

В этот момент в комнату вошел Ярослав и сел рядом с братом.

– Видите ли, в округе не так много населенных пунктов. Куда она могла податься без коня? – отвечал следователь.

– На её месте я либо украл бы лошадь, либо сдался, – заявил Богдан.

– Видимо, что-то её спугнуло в Листопадском.

– Саша, – тихо шепнул своему брату юноша, – есть кое-что, о чем мне надо тебе сказать.

– Быть может, это подождёт?

Вдруг всеобщее застолье было прервано: в комнату, где обедали мужчины, вошли двое полицейских, приставленных охранять Сарганово. Один из них вёл под руки молодую девушку с пунцовыми щеками, закутанную в платок.

– Максим Иванович, простите, что отвлекли, но эта девушка пробралась на территорию имения, при ней был нож.

Рослый мужчина продемонстрировал сидящим за столом небольшой клинок. Вендль взглянул сначала на него, а потом на пленницу и широко раскрыл глаза.

– Да это же наша беглянка! Легка на помине, черт возьми! Тот же платок, та же внешность! Как так вышло?

Девушка подняла на присутствовавших заплаканные глаза. Они сияли зелеными рубинами на фоне светлого лица. Будто выискивая кого-то, она пробежала взглядом по лицам сидящих и сказала, что хочет отогреться. Богдан тут же налил ей бокал вина и, подойдя ближе, протянул, несмотря на протесты мужчин в погонах. Девушка жадно припала своими устами к хрустальным краям и осушила бокал, слегка поморщившись.

– Доктор, осмотрите убийцу и, если она здорова, отправьте ее в комнату на втором этаже западного крыла. Вы же против, господин Альшевский? – спросил Вендль у Богдана.

– Да, это не проблема, – подтвердил ожидания следователя толстяк.

– Я вовсе не убийца! – бросила Прасковья в сторону Максима Ивановича, на что он лишь отмахнулся.

Александр не мог оторваться от лица милой девушки. Её платок, завязанный тугим узлом, крепко держал яркие рыжие волосы, однако, одна прядь волос все же выбилась наружу, лишь придавая своим непокорным видом оттенок естественности.

После осмотра доктора девушку привели в бильярдную, где посадили напротив следователя, начавшего задавать вопросы. Помимо него, в комнате также находились один из полицейских и доктор Сенцевский. На столе перед допрашиваемой лежал её нож с деревянной рукояткой.

– Попросите кого-нибудь принести сюда графин воды, – сказал Максим Иванович и начал допрос. – Итак, вы Прасковья Евстифеева, внучка Афанасия и Валентины Евстифеевой?