Комедия книги - [2]
В конце 1934 года американские газеты сообщили, что техасский писатель Эндерсон М. Бэтен как плод восьмилетнего труда произвел на свет энциклопедию по Шекспиру. Могучее дитя содержало 1500 страниц, полтора миллиона слов и сто тысяч статей… В энциклопедии можно было найти все слова, употребленные Шекспиром, и точное указание на то, в какой драме, в каком акте, в какой сцене и в каком стихе употреблено каждое данное слово. Из этого труда можно узнать, например, что слово «любовь» шекспировские герои произносят 2259 раз, а слово «ненависть» встречается всего лишь 229 раз. И американцы делают вывод, что в статистике пальма первенства за ними. Однако они заблуждаются.
Музыковед Векерлен пишет о дирижере-хормейстере, подсчитавшем количество нот в партитуре оперы «Гугеноты»..[3]
Что и говорить. Библию изучили основательно. Мне попались в руки изданные в начале XVIII века материалы одного ученого собрания; в книге перечисляют поименно 55 человек, которые знали Библию наизусть. О библейских исследованиях того времени сохранились и светские сведения. Один ученый по имени Менкениус видел дневник-альбом, в котором на последней странице была только одна запись: «Иоанн, 10, 8».
Отыщем это место в Библии и намек станет понятен:
«Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники».
Перейдем к произведениям Адама и его библиотеке. Тот, кто пишет книги, должен быть знающим человеком. И вокруг учености Адама шла продолжительная дискуссия, пока не сложилось мнение, что Адам знал все, следовательно, он был первым энциклопедистом. Или, как тогда говорили: грамматиком, философом, астрологом, медиком, математиком, теологом, юристом. Об этой дискуссии пишет и Бейль. Он упоминает одного ученого, усомнившегося в том, что наш праотец разбирался в политике. Его стерли в порошок, как и всю партию Соломона, доказав, что мудрость Соломона была бесконечно далека от мудрости Адама. Оставалось решить лишь вопрос о том, каким образом передал Адам свои безбрежные знания потомкам. Конечно же, утверждали неумолимые комментаторы, вслед за грехопадением должны были необходимо возникнуть школы. И первую частную школу организовал сам Адам, который обучал своих детей катехизису. Позднее Сиф, сын Адама, организовал более крупную публичную школу, где преподавалось учение об откровении и воспитывалась кротость в подрастающем поколении. Все это было доказано и обосновано авторитетными профессорами, которые со своих университетских кафедр читали лекции о различных отраслях адамовой науки.[4] И так как они сами все свободное время посвящали писанию книг, то и знания Адама они представляли не иначе как увековеченными именно в книгах, которые он сочинял в часы досуга, отдыхая от тяжких трудов в поте лица. Адам отдыхал, а профессора потели. Ведь какое же неимоверное умственное напряжение требовалось для того, чтобы путем комментирования из скупых строк Ветхого завета выявить литературную деятельность Адама. Один из героев Йокаи считал, что если ему удастся умножить ничто на само себя, что-то да получится. Итог исследований: общим числом написал Адам двенадцать книг. Что касается Евы, то и она написала две книги, что может польстить женщинам.
ПРОИЗВЕДЕНИЯ АДАМА:
1. Азбука.
2. Книга об Откровении.
3. Сочинение о философском камне и об изготовлении золота (?!).
4. Книга Порядка.
5. Книга о сущности тварей.
6. Родословное древо семьи Адама.
7. Книга Пророчеств.
8. Tabulae ecclesiasticae.[5]
9. Еще одна книга о сотворении мира.
10. Книга Покаяния.
11. Завещание Адама.
12. Поэтические сочинения Адама.
92 псалма с приложением еще двух, найденных ученым Нирембергиусом в библиотеке Эскориала. Ученые-первооткрыватели остались перед нами, однако, в долгу, не изложив подробного содержания прозаических сочинений Адама. Есть, правда, одно замечание по поводу «Книги Покаяния»: «Об этой книге мало что известно», что дает читателю право на справедливое возмущение. Если о других книгах Адама известно больше, то почему же не расскажут? Столь же неопределенные известия о литературном наследии Евы. О книге «Evangelium Evae» не говорят ровным счетом ничего. Другая книга под названием «Prophetia Evae»[6] содержит сведения о грядущих событиях. Вокруг этого произведения разгорелся неистовый спор, потому что, согласно мнению некоторых ученых светил, оно совершенно тождественно адамовой «Книге Пророчеств». Спор не решился, и кто написал эту книгу, о содержании которой нам ничего не известно, так и осталось тайной. Из допотопной литературы следует упомянуть еще книгу Авеля о свойствах и целительной силе растений, семь книг Сифа о всякой всячине, а также астрологические и исторические сочинения Еноха.
Дойдя до сих пор, читатель, наверное, скажет: все это прекрасно, но насколько были книгами эти книги? На каком материале Адам их писал? На каком языке? Каким алфавитом?
Вопрос каверзный. Но биографам Адама неслыханно повезло. В одном из закоулков ватиканской библиотеки они наткнулись на несколько резных болванок, на которых были изображены человеческие фигуры. Одна из них представляла Адама с не терпящей сомнений надписью:
В предлагаемой книге — "История человеческой глупости" — предмет исследования автора — человеческие заблуждения, суеверия, мошенничества, чудачества и поистине безграничная глупость. Книга насыщена любопытной информацией, размышление над которой заставит читателя не только улыбнуться, но иной раз и задуматься о том, кто мы есть и в каком мире мы живем.
Иштван Рат-Вег стяжал европейскую славу как бытописатель курьезной истории человечества. В центре его внимания исторические, литературные, научные, военные и кулинарные курьезы, необыкновенные, загадочные и эксцентричные личности, слухи и небылицы, мир мошенников, проходимцев и авантюристов, мистификаторов и шарлатанов, шутов и дураков, человеческая предприимчивость и хитрость и ее обратная сторона — глупость. Все, о чем пишет автор, пе выдумано им, а взято из многовековой истории человеческой культуры.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.