Комедии - [37]

Эймуэлл. Поживем — увидим… Но тсс!

Входит Боннифейс.

Боннифейс. Что угодно вашей милости заказать на ужин?

Эймуэлл. А что у вас есть?

Боннифейс. В котле у нас, сударь, варится нежнейшая говядина, а на очаге жарится поросенок.

Эймуэлл. Отменный ужин, ничего не скажешь. Но я не ем говядины, милейший.

Арчер. А я терпеть не могу поросят.

Эймуэлл. Прикуси язык! Ты, что, забыл, кто ты такой?!

Боннифейс. Извольте, заказывайте! У меня в доме все есть.

Эймуэлл. А нет ли у вас телятины?

Боннифейс. Телятины, сэр? Как раз в прошлую среду была — нежнейшее телячье филе!

Эймуэлл. Может, у вас найдется рыба или дичь?

Боннифейс. Что до рыбы, сударь, то живем мы далековато от моря, и, сказать по правде, рыбкой нас не балуют. Ну а дичь… Могу предложить парочку кроликов — нежнейшее мясо.

Эймуэлл. Так приготовьте мне фрикасе из кроликов.

Боннифейс. Фрикасе! Поверьте, сударь, они куда вкуснее тушеные с луком.

Арчер. Тьфу, гадость! Терпеть не могу лука!

Эймуэлл. Опять ты за свое, болван! Ладно, как хотите, так в подавайте, милейший. Постойте-ка, я захватил с собой немного денег, а в доме полным-полно народу, так что надежней всего отдать их вам на хранение. Когда мой слуга напьется, ему на все плевать… — Эй ты, подай-ка мне шкатулку с деньгами!

Арчер. Сию минуту, сэр. (Тихо.) Этак мы прослывем богачами. (Подает Эймуэллу шкатулку.)

Эймуэлл. Держите, милейший. Шкатулка запечатана: так и вам спокойнее и мне. Здесь больше двухсот фунтов. Если не верите, после ужина я пересчитаю их при вас. Только не прячьте их далеко. Они могут мне понадобиться в любую минуту. Я еще не знаю, какие у меня окажутся дела может, я уеду через полчаса, а может, погощу у вас, пока не истрачу половину этих денег. И скажите конюху, чтоб держал лошадей под седлом. А главное — не давайте моему слуге ни глотка этого вашего коллекционного. Парень — пьянчуга, каких свет не видывал! Эй ты, возьми свечу и проводи меня в спальню. (Уходит вместе с Арчером, тот ему светит.)

Боннифейс. Черри! Дочка!

Входит Черри.

Черри. Вы меня звали, отец?

Боннифейс. Да, дитя мое. Спрячь-ка шкатулку этого джентльмена — она набита деньгами.

Черри. Деньгами?! Столько денег! Не иначе, джентльмен приехал в парламент избираться. Кто он такой?

Боннифейс. Ума не приложу. Велел, чтобы лошади его все время были под седлом — толкует, будто не ровен час, возьмет да уедет, а нет, так погостит здесь, покуда не истратит доброй половины этих денег.

Черри. Бьюсь об заклад — бандит с большой дороги!

Боннифейс. Бандит?! Так оно и есть, дочка! А в шкатулке — добыча. Вот бы накрыть его, тогда все деньги были бы наши!

Черри. Он не из нашей шайки.

Боннифейс. А какие у них лошади?

Черри. У хозяина — черная…

Боннифейс. Черная!.. Ставлю десять против одного, это и есть тот самый на черной кобыле. А раз он не из нашей шайки, так я со спокойной совестью могу его выдать. Кто станет укрывать человека, когда он из чужой шайки! Сущее беззаконие! Слушай, детка, действовать надо, как говорится, с оглядкой. Без доказательств нам не обойтись. Слуга этого джентльмена — не дурак выпить, вот я за него и возьмусь. А еще, бьюсь об заклад, он любит девчонок… Тут уж ты должна постараться.

Черри. Что ж мне, по-вашему, и стыд забыть?..

Боннифейс. Сама подумай, дочка, добыча-то — двести фунтов!

За сценой звонят.

Иду, иду! — Принимайся за дело, малютка! (Уходит.)

Черри. Ну и прохвост мой отец. Одно только название что отец! Матушка моя была женщина славная, добросердечная, великодушная и готова была на все ради блага своих детей. А этот, мой хозяин — кто же он мне еще? — с дорогой душой предаст своего гостя и дочки не пожалеет в придачу. И кому — лакею!

Входит Арчер.

Арчер. Так какой лакей, сударыня, удостоился быть предметом ваших размышлений?

Черри. Кто бы он ни был, приятель, ему от этого корысти мало.

Арчер. Рад этому, ибо уверен, что вы думали не обо мне.

Черри. А если о вас?

Арчер. В таком случае мы с вами квиты. Когда я входил сюда, я думал, как мне начать за вами ухаживать.

Черри. За мною, любезнейший?

Арчер. Да, малютка.

Черри. «Малютка» — что за обращение! Держитесь подальше, приятель, это вам больше приличествует.

Арчер. Подальше?! Спокойной ночи, гордячка! (Идет к двери.)

Черри (про себя). А парень недурен! Мне нравится, что он с норовом. Послушайте, сударь!

Арчер возвращается.

Мне доверили на хранение шкатулку с деньгами вашего господина, а значит, я вам, лакею, не ровня. Надеюсь, сударь, вы на меня не в обиде?

Арчер. Дайте-ка мне получше разглядеть ваше личико, тогда я скажу, можете вы меня обидеть или нет. Клянусь честью, у вас чудесные глазки, крошка, а вам и невдомек, для чего они.

Черри. Что вы, сударь! Я вижу всех и каждого!

Арчер. Ну, конечно. Только, будь такие глаза у другой женщины, она сражала бы ими наповал. Сделайте милость, подскажите, как за вами ухаживать, а то я и не знаю, что вам сказать.

Черри. Уж будто вы ни за кем не ухаживали?!

Арчер. За таким совершенством — никогда, смею вас уверить, сударыня. Я ухаживал только за равными себе, так высоко я еще ни разу не заносился. (Поет.)

Так волнует твой взгляд,

Так чарует наряд,

Что с тобою навряд

И Венера сравнится.