Комедиантка - [20]
— Жди! Даст тебе Цабан, как раз…
— Так вот, представляете, просто в отчаяние пришла! Сначала он немного покашливал… Думала, ничего… А вчера заглянула в горлышко… белые пятна… Бросилась к врачу… Посмотрел и говорит: «Дифтерит!» Просидела у постели всю ночь, каждый час смазывала горло… Даже говорить не мог, только пальчиком показывает, что в горлышке больно, а по щечкам слезы катятся, чуть с ума не сошла от жалости! Оставила с ним дворничиху и пошла раздобыть денег, хоть немного… Заложила салоп, а все мало и мало! — рассказывала вполголоса соседке одна из хористок, миловидная, но уже измученная нуждой и страданием женщина; она завивалась, красила посиневшие губы, стараясь придать веселое выражение глазам, истомленным бессонницей и слезами.
— Хеля! Сегодня твоя мать спрашивала про тебя…
— Спутала с кем-то… У меня давно нет матери.
— Не болтай! Майковская-то хорошо вас знает и видела вас вместе на Маршалковской.
— Майковская пусть очки себе купит, если слепая… Я шла с дворничихой.
Все засмеялись. А та, что так настойчиво отказывалась от матери, погасила свою свечу и, рассерженная, вышла.
— Стыдится матери! По правде говоря, и мать хороша!
— Простая баба. Раз компрометирует, могла бы при людях не лезть со своими нежностями!
— Как это? Мать может компрометировать дочь? — Разве можно стыдиться матери? — отозвалась Янка, с интересом слушая долетавший до нее разговор. Последние слова вызвали в ней негодование.
— Ты еще свеженькая, глупенькая и ничего не понимаешь, — ответило ей сразу несколько голосов.
— Можно? — раздался за дверью мужской голос.
— Нельзя! Нельзя! — закричали все дружно.
— Зелинская, вот твой редактор.
Высокая, дородная хористка, шелестя юбками, прошла через уборную.
— Шепская! А ну, посмотри, что там.
Шепская выглянула, потом сообщила:
— Вниз пошли.
Резко зазвенел звонок.
— На сцену! — крикнул в дверях помощник режиссера. — Начинаем.
Поднялась неописуемая суматоха. Кричали все разом, бегали, хватали друг у друга булавки, шпильки, пудрились наспех, бранились из-за пустяка, гасили свечи, второпях закрывали несессеры и наконец гурьбой сбежали вниз. Прозвенел второй звонок.
Янка спустилась последней и встала за кулисами, представление началось. Давали оперетку на сказочный сюжет. Янка не узнавала ни людей, ни театра, до того все преобразилось под пудрой, гримом и светом!
Нежные звуки флейты лились из тишины; в которую погружался театр, и, сладко убаюкивая, проникали в душу… А потом танец — мягкий, чувственный, опьяняющий. Он очаровывал, захватывал и уносил на волнах упоительной беспомощности…
Янка чувствовала, что ее все больше затягивает в водоворот: театр ослеплял ее страстную, порывистую натуру, метавшуюся до сих пор среди заурядных людей и серых будней.
Именно таким он и жил в ее душе — радужный, полный музыки, тревожных звуков, восторженного забвения, сильных красок, бурных, подобных раскатам грома, чувств.
В ее пылком воображении обрывки видений сливались в картину, более прекрасную, чем действительность. Мир, рисовавшийся в Янкином воображении, был ослепителен. Флажолеты скрипок вызывали в ней острый, сладостный трепет.
Перед глазами Янки ожило старое предание: вот она в хороводе нимф и русалок, а размалеванные женщины, выделывающие на размалеванном полотне вакхические па с задором шансонеток, — это фантастические фигуры, танцующие где-то в глубине вод… Электрический свет разливался голубоватой мглой и искрился на золотых блестках, которыми были усыпаны костюмы танцовщиц.
Удушливый запах пудры словно облаком окутывал Янку, переполненный зал обдавал ее горячим дыханием. На сцену устремлялись похотливые взгляды. Это дурманило и заставляло забыть обо всем, что не было пением, музыкой и блаженством.
Спектакль для Янки превращался в галлюцинацию наяву.
Когда закончился первый акт и обрушилась лавина аплодисментов, Янка была уже вне себя от обилия впечатлений. Жадно ловила она восторженные крики публики, поражавшие душу подобно гремящей буре. Рев развеселившейся толпы ласкал сердце, жаждущее славы. Чтобы подольше сохранить это впечатление, Янка закрыла глаза. Ей казалось, будто она уносится в потусторонний мир и порывает со всем, что мелко, убого, буднично. Услышав голоса на сцене, где расставляли новые декорации, Янка очнулась.
Волшебство рассеялось. На подмостках суетились люди без жилеток, в одних рубашках, спешно меняли декорации, расставляли мебель и бутафорию; Янке бросились в глаза грязные шеи, помятые, безобразные лица, грубые, натруженные руки, неуклюжие фигуры рабочих.
Она провела по лбу рукой, как бы проверяя, не сон ли это, но кто-то ее отстранил, кто-то другой толкнул, третий пробежал рядом, громыхая чем-то тяжелым…
Янка вышла на сцену и через глазок стала смотреть в битком набитый черный зал.
Она видела сотни молодых лиц, еще возбужденных музыкой, женщины улыбались, кокетливо обмахивались веерами, мужчины в черных костюмах живописно выделялись темными пятнами на светлом фоне дамских вечерних туалетов. Янка внимательно присматривалась к публике — этому могучему и неизбежному в искусстве ареопагу, который награждает аплодисментами, славой или клеймит…
Роман В. Реймонта «Мужики» — Нобелевская премия 1924 г. На фоне сменяющихся времен года разворачивается многоплановая картина жизни села конца прошлого столетия, в которой сложно переплетаются косность и человечность, высокие духовные порывы и уродующая душу тяжелая борьба за существование. Лирическим стержнем романа служит история «преступной» любви деревенской красавицы к своему пасынку. Для широкого круга читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник рассказов лауреата Нобелевской премии 1924 года, классика польской литературы Владислава Реймонта вошли рассказы «Сука», «Смерть», «Томек Баран», «Справедливо» и «Однажды», повествующие о горькой жизни польских бедняков на рубеже XIX–XX веков. Предисловие Юрия Кагарлицкого.
Действие романа классика польской литературы лауреата Нобелевской премии Владислава Реймонта (1867–1925) «Земля обетованная» происходит в промышленной Лодзи во второй половине XIX в. Писатель рисует яркие картины быта и нравов польского общества, вступившего на путь капитализма. В центре сюжета — три друга Кароль Боровецкий, Макс Баум и Мориц Вельт, начинающие собственное дело — строительство текстильной фабрики. Вокруг этого и разворачиваются главные события романа, плетется интрига, в которую вовлекаются десятки персонажей: фабриканты, банкиры, купцы и перекупщики, инженеры, рабочие, конторщики, врачи, светские дамы и девицы на выданье.
Лауреат Нобелевской премии Владислав Реймонт показал жизнь великосветского общества Речи Посполитой в переломный момент ее истории. Летом 1793 года в Гродно знать устраивала роскошные балы, пикники, делала визиты, пускалась в любовные интриги. А на заседаниях сейма оформляла раздел белорусских территорий между Пруссией и Россией.
Продолжение романа «Комедиантка». Действие переносится на железнодорожную станцию Буковец. Местечко небольшое, но бойкое. Здесь господствуют те же законы, понятия, нравы, обычаи, что и в крупных центрах страны.
Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.