Без стука открылась дверь. На пороге появилась Тася. За нею, в коридоре, маячил Влад с ребёнком на руках. Макс вдруг грустно подумал, что Влад очень похож на измученного боями рыцаря, который знает, что его вызвали на поединок, от которого нельзя отказаться из вопросов чести. И попытался представить: а правда, каково это - пережить похищение своего ребёнка? На себе попробовать эмоции не удалось. Но легко представилось, как его собственные родители переживают весть о том, что его, Макса, похитили. Стало жутко. А ведь Макс даже не ребёнок - такой, как беззащитный перед взрослым миром Илюшка, которого, кстати, ещё и криком напугали.
- Ну и что? - несколько недоумённо спросила Тася, разглядывая целую компанию, замершую в ожидании. А потом, посомневавшись, осторожно подошла к лежащей на кровати девушке. Протянула ладонь и некоторое время держала её над головой Вики. После чего убрала руку и изумлённо покачала головой, с недоверием глядя на девушку.
Алексеич не спеша встал со стула и показал на него рукой.
- Насколько я понял из рассказа Макса, ты стояла неподалёку от Вики. Садись на мой стул - и подождём.
- И всё? - сощурилась Тася на него.
- Всё, - неспешно подтвердил Алексеич.
Тася оглянулась на мужа, и тот, помедлив, передал ей спящего сына, тут же встав за стулом, на который села жена.
Макс затаил дыхание - наверное, как все в этой комнате. Тася устроилась на стуле удобней, положила Илюшку так, чтобы он лежал тоже с комфортом, и взглянула на девушку. Напряжённые мгновения времени будто незримо полетели вокруг девушки на кровати и застывшей рядом женщины с ребёнком. Прошло достаточно времени, и Тася вопросительно оглянулась на Алексеича.
Именно в этот момент и застонала девушка. Стон быстро переходил в отчаянный плач, исказивший до сих пор оцепенелые черты лица, а потом поднялись худые руки и принялись… отбиваться от кого-то невидимого, часто и с хрипом хватая воздух. Макс немедленно прыгнул к Вике и схватил её за кисть, одновременно держа её руку так, чтобы давать ей возможность двигаться. С другой стороны подбежал Володя, чуть ли не с жадностью всматриваясь в девушку. Тася быстро встала и попятилась к входной двери, прижимая к себе Илюшку и не спуская насторожённых глаз с кровати.
- Виктория Александровна Митулёва, - неожиданно сказал Володя. - Девятнадцать лет. Здешняя. Живёт…
- Остановка Гражданская, - перебил паузу Алексеич, смотревший на девушку, чуть прищурившись.
- И она только что бежала, - удивлённо сказал Влад, который продолжал наблюдать за происходящим, машинально приблизившись к кровати.
- Да тут много чего, - проворчал Володя, вглядываясь в девушку так, словно по ней бегали муравьи, за ходом которых надо обязательно проследить.
Вот от кого Макс не ожидал резких движений, так от Алексеича. Тот неожиданно прыгнул к лежавшей девушке и принялся быстро водить руками над её головой, то и дело сжимая кулаки, будто держась за что-то, а потом снова ладонями лепя над её головой странное нечто. Володя, вздрогнувший от резкого движения, сам бросился к Алексеичу, пригляделся к его рукам и присоединился к хозяину поместья, выполняя то же движение, что и он. Ещё секунды спустя в “лепке” принял участие и Влад. Остальные, слишком ошарашенные даже для вопросов, только смотрели на это странное действо, побаиваясь даже спросить, что же делают мужчины. И только Тася, покачивавшая сынишку, недовольно сказала - непонятно кому из них:
- Слева! Там всё порвано до такой степени, что утечка неизбежна.
И все трое мужчин переместили странные движения на левую сторону от головы Вики. Причём, насколько заметил Макс, эти движения, поначалу очень размашистые, постепенно сужались и внешне приближались к голове всё ещё стонущей девушки.
Макс испытывал странные чувства. Пока Вика не застонала, он не воспринимал тело, лежащее на кровати, как человека. Да, он сочувствовал девушке. Но… Но только сейчас ему стало совестно, что они ели здесь пирожки. Ему стало совестно, что худущее тело девушки выглядит ужасающе в сравнении с его собственным, довольно плотным. Он сжимал её кисть, то и дело расслабляя пальцы, если девушка начинала метаться. Но держал, потому что боялся снова выпустить её душу в свободный полёт. И ему становилось страшно, потому что эта кисть… Тонкая, такая хрупкая: дёрни чуть не так - переломится в костях…
- Всё, - тяжело сказал Алексеич. - Закрыли. Теперь не сбежит.
- Куда? - просипела от волнения Лена.
- А куда угодно не сбежит, - пообещал Алексеич. - Лен, а ты не хочешь заняться непосредственно своей работой? Успокой её.
- Ага, - сказала Лена, устраиваясь на стуле, где только что сидела Тася. - Миленькая, слушай меня и мой голос. Слушай внимательно. Тебе надо успокоиться и посмотреть на меня. Вот так, милая. Смотри в мои глаза и слушай мой голос. И успокаивайся, потому что мой голос, мои глаза несут тебе утешение и покой.
Испуганно смотревшая на неё Вика, лежавшая на локте, медленно опустилась на постель. Покосилась на Макса. И попыталась что-то сказать, но из горла вырвался лишь хрип. Алексеич собственноручно понёс ей стакан с тёплой водой. А Макс помог сесть, опираясь на поставленную боком подушку. Глотнув из стакана раз, Вика жадно приникла к его краю, посматривая вокруг исподлобья.
