Александр задумался.
- Два соображения. Есть люди, которые могут обучаться. Не важно насколько легко. Ты ему сказал, что бросать мусор — это лишняя нагрузка на дворника, который и так не отдыхает, и он не бросает. Есть люди которых обучить невозможно и нужно воспитывать. Бросать мусор - плохой поступок. Складывать мусор в урну – хороший. Не делай плохо, а делай хорошо, и будешь хорошим человеком. Есть те, кого невозможно обучить, и очень трудно воспитать. Таких нужно дрессировать. Бросил мусор – получи палкой. Кинул в урну – возьми пряник. Для обучаемых есть школа и институт. Из них вырастет настоящая элита общества вне зависимости от занимаемой должности. Для воспитуемых – всё тоже самое только рангом пониже. Для тех, кого нужно дрессировать - разные профессиональные училища, где они получают трудовые навыки. Ну и для тех, кто необучаем, и не поддаётся дрессировке – мясорубка исправительно-трудовых учреждений.
Так вот мне кажется, что комсомол, партия, и пионерия, это часть системы воспитания и дрессировки. Они объясняют, что в нашем обществе делать можно, а что нельзя, и вообще притирают человека к социуму. Мы же общество коллективистов, а значит никаких лишних людей, и упаси нас Ленин от социопатов. Да, это конвейер, но в целом он работает на общество. Попробуй-ка выкинуть мусор на асфальт. До милиционера дело и не дойдёт. Гражданина остановят, объяснят, и заставят отнести в урну. Так вот партия - это и есть тот коллективный орган, который заставляет быть человеком. Проводник передовых идей в общество. И тут второе соображение. Если мы не будем учить людей, значить это будут делать другие люди, и возможно с враждебными к нам намерениями. Вот Русская Православная Церковь. Она вроде и наша и вообще правильная, но это всё равно, неподконтрольный нам канал воспитания и образования. А значит нужно с ними договариваться или заместить все кадры РПЦ нашими людьми.
- Ты не доверяешь церкви? – Спросил Говоров.
- А почему я им должен доверять? – Удивился Мечников. - У них что ни конфессия, то другое толкование Библии. Только на русском языке десять вариантов. Да и вообще. Не нравится мне организация, которая проповедует смирение и терпение. Мой господь смирению не учит.
- Смирение, да. Не твоя стезя. – Сталин усмехнулся, и подлил себе вина. – Кстати, особое спасибо за Григория Распутина. Мы честно говоря думали, что ты его актируешь. Но ты молодец. Разобрался в ситуации, когда времени на раздумья было очень мало, и принял правильное решение. Он в пустыне за неделю сделал то, что наши командоры и старшие советники не могли сделать полгода. Мощь огромная, но кроме мощи очень тонкий контроль. Так что это очень ценное приобретение. А без архистратига у Ковена никаких шансов. Гадить будут, да. Но мы тоже не спим. Главное - прервать эту цепочку самовоспроизведения вражеских кадров. Чтобы эти… не отравляли других людей. – Сталин помолчал, протягивая воздух сквозь незажжённую курительную трубку. – Кстати, в связи с расширением количества государственных и партийных служащих кому положен летающий транспорт, мы приняли решение выделить на Совмин десять таких машин. Одна – твоя.
- Спасибо Иосиф Виссарионович, но я, пожалуй, откажусь. – Александр чуть запнулся, подбирая слова. – Понимаете, этот воздушный транспорт он пока не стал действительно народным. Да, появились уже летобусы, для дальних деревень, и труднодоступных мест. Вся милиция, скорая помощь, и аварийные службы тоже передвигаются на антигравах, но это всё равно экзотика. А люди очень внимательно смотрят на то, как ведут себя начальники. Да, внешне это может и не проявляется, но отношение к руководству как к новому барину – стало нормой. И мне порой сложно общаться с рабочими, когда я наказываю их за брак, и вообще плохую работу. А я хочу, чтобы рабочий видел во мне не барина, а старшего товарища. Да, получающего более высокий оклад, но и нагруженный ответственностью по самую верхушку мачты. Так что я бы пока поездил по земле. А вот где наши антигравы нужны как воздух, так это в деревнях. Выездная торговля, участковые врачи, да и просто увеличение количества рейсов летобусов как минимум до десяти раз в день. Каждые два часа. Мы конечно обеспечили какое-то количество машин скорой помощи, но нужно в десять, в двадцать раз больше. А министры… Не вижу необходимости давать им воздушный транспорт. Ну за исключением министра обороны так у товарища Говорова давно антиграв есть. Кстати, о министрах и министерствах. – Он помолчал, делая паузу в разговоре. - А почему бы нам не создать единое министерство по чрезвычайным ситуациям? А то как ЧП, так в срочном порядке собираем штабы, наделяем их полномочиями, да придаём какие-то силы. А так, соберём в одну кучу, пожарных, и городских, и лесозащитных, подразделения гражданской обороны армии, создадим какие-нибудь подразделения спасателей, чтобы могли работать в городах, лесу и вообще везде. Плюс медиков – чрезвычайщиков с комплексами полевых госпиталей. Заодно пристроим много бывших вояк, которым в мирной жизни тяжело, и будем развивать медицину катастроф. И будет такой себе инструмент «на всякий пожарный случай». Я даже знаю кто мог бы это дело собрать и заставить работать.
