Командиры мужают в боях - [100]
Мой водитель Гриша подал мотоцикл. Я сел в коляску, в которой был установлен спаренный трофейный пулемет, стрелявший патронами от автомата и парабеллума. Целищев устроился сзади водителя. Сиденье на моем БМВ было плохонькое. Гриша обшил его куском малинового бархата, и оно не очень-то гармонировало с общим видом боевой машины.
Бой складывался удачно. Пока отходившие гитлеровцы не закрепились на высоте, надо было завладеть ею и лишить противника возможности контролировать прилегающую к ней местность. В свою очередь нам это позволило бы скрытно сосредоточить войска и технику для последующих ударов.
Неприятель изо всех сил старался оторваться от наших подразделений. Вот он откуда-то справа обстрелял тридцатьчетверки. Они остановились и стали маневрировать перед высотой. Это грозило сорвать наш замысел.
Мы с Целищевым, обгоняя стрелков, помчались к командирскому танку.
— В чем дело? Почему не атакуете высоту?
— Впереди противотанковый ров.
— В нем есть проход!
— Он наверняка заминирован, а саперов нет.
Действительно, полковых саперов здесь не оказалось. В этот момент вблизи тридцатьчетверок начали рваться снаряды. Мы с Целищевым стали наблюдать и по еле заметным облачкам дыма определили, что огневые позиции вражеских орудий располагались на скошенном поле.
Целищев сориентировал командира танкового батальона. Тот направил туда три машины. Медленно продвигаясь вперед, тридцатьчетверки стреляли из орудий по фашистским расчетам. По огневым позициям гитлеровцев с правого фланга ударил и наш станковый пулемет. Пушки противника замолчали. Уцелевшие гитлеровцы бросились врассыпную.
Я вернулся к танкистам и стал уговаривать их атаковать высоту, не дожидаясь, пока прибудут саперы и проделают проходы. По дороге через ров совсем недавно кто-то прошел, об этом свидетельствовали свежие следы.
— Товарищ капитан, дорога каждая минута, — продолжал я настаивать на своем. — Если не займем высоту, то и здесь не удержимся.
— Из машин плохо видно. Можно завалиться в ров.
— Хорошо. Мы с начальником артиллерии поедем на мотоцикле впереди, а вы за нами. Договорились?
— Ладно.
Мы направились к проходу. Во рву я увидел командира 1-го батальона Мирошниченко.
— Быстрее веди своих на высоту. Смотри, вон слева 42-й гвардейский стрелковый полк уже опередил нас.
— Сейчас подтянутся остальные.
— Ориентируйся на передовых, а не на отстающих.
Мирошниченко выбрался из укрытия и повел подразделение к холму.
Мы с Целищевым медленно ехали на мотоцикле. За нами метрах в тридцати лязгали гусеницы танка. Целищев сидел на малиновом сиденье и обеими руками держался за ручку. Не знаю, о чем думал он, а меня неотступно преследовала мысль: «Что, если и впрямь дорога заминирована?» Но пока никто не подорвался. Проехали сто, сто пятьдесят метров… Как будто все в порядке. Тогда мы прибавили скорость, танки тоже. Они стали обгонять нас. Тут нам бы и вернуться назад или остановиться, но мы почему-то продолжали ехать следом за танкистами. Пехота ровными цепями поднималась по скату вверх. Вот несколько тридцатьчетверок уже на высоте. Остановившись и опустив стволы пушек, они стреляли почти в упор.
Слева у дороги стоял какой-то памятник в виде скорбной мадонны.
— Гриша, давай за этот крест, — сказал я водителю.
Но маневр выполнить не удалось: колесо мотоцикла влетело в траншею. В ней мы увидели немцев.
— Товарищ майор, фрицы, — почему-то шепотом сказал Гриша.
Целищев по-прежнему невозмутимо сидел в своем седле. «Влипли», — пронеслось у меня в голове. Пистолет в кобуре, гранаты в коляске, магазины с патронами там же. Смотрю, не мигая, на фашиста. Каска обтянута куском материала, выдранного, видимо, из плащ-накидки. Не брит, мундир заляпан грязью. Если потянусь за пистолетом или гранатой, он, конечно, выстрелит. Но нет! Сначала робко, а потом как будто окончательно решившись, немец поднял руки. Я скосил глаза вправо и увидел еще несколько поднятых рук. В это время подъехал танк. С него спрыгнули и подбежали к нам полковые разведчики.
— Заберите пленных, — медленно произнес я, боясь, что сорвется голос. В горле все пересохло, язык стал шершавым, как наждак.
Когда бойцы увели гитлеровцев, мы вытащили мотоцикл и той же дорогой покатили назад. Батальоны к этому времени уже достигли гребня высоты. Задача была выполнена. Теперь оставалось закрепиться и подготовиться к отражению контратак.
В том, что противник попытается выбить нас оттуда, я не сомневался. Тем более что над нами уже появились первые группы фашистских бомбардировщиков. Они обрушили свои удары на танки. Здесь я впервые увидел модернизированный Ю-87. У него была длинная пушка и, пикируя, «юнкерс» бил из нее довольно точно. Некоторые наши машины загорелись. Затем показались «Фокке-Вульфы-190». Наши зенитчики сбили несколько вражеских самолетов. Вскоре, однако, у артиллеристов кончились снаряды.
Подошли подполковник Агеев и майор Розанов. Они решили оборудовать общий НП и выбирали для него место. Отрыв несколько щелей, подтянули связь. Тут же неподалеку занял огневые позиции противотанковый дивизион.
Комбаты доложили, что перед высотой накапливается пехота противника. Я снова поехал к холму, на этот раз один, так как Целищев занялся установкой полковых орудий и минометов.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Автор этой книги — известный советский военачальник, прошедший большой боевой путь. В годы Великой Отечественной войны В. И. Казаков командовал артиллерией корпуса, армии, фронта. В своих воспоминаниях он делится с читателем впечатлениями о битвах под Москвой и на Волге. С любовью пишет о боевых друзьях — генералах и офицерах, о мужестве солдат. Больше всего в книге рассказывается об артиллерии, которой В. И. Казаков посвятил десятки лет своей жизни Книга рассчитана на широкие массы читателей.
От «мальчика» на побегушках до депутата Верховного Совета СССР... От рядового пулеметчика до командующего войсками военного округа... Воспоминания человека, прошедшего такой жизненный путь, не могут не привлечь внимания читателя. Генерал армии А. Т. Стученко рассказывает о целом поколении советских людей, о трудной и завидной судьбе ветеранов нашей армии, которые под руководством В. И. Ленина. Коммунистической партии сражались в гражданскую войну, строили и укрепляли Вооруженные Силы Страны Советов, в сорок первом грудью встретили фашистские орды, дрались за каждую пядь родной земли и добились победы.
Иван Васильевич Болдин прошел в рядах Советской Армии путь от солдата до генерала, участвовал в первой империалистической, гражданской и Великой Отечественной войнах. Большую часть своей книги «Страницы жизни» автор посвятил воспоминаниям о событиях Великой Отечественной войны, которая застала его на западной границе нашей Родины. Сорок пять дней провел генерал Болдин во вражеском тылу. Собранные им отряды советских войск храбро дрались и в конце концов прорвались к своим. В дальнейшем, командуя 50-й армией, автор участвовал в героической обороне Тулы, в освобождении Калуги, Могилева и многих других советских городов и сел. И.
На западных рубежах Отчизны застала война майора Н. Н. Beликолепова, влюбленного в свое дело командира-артиллериста. Ко дню великой Победы генерал-майор артиллерии Н. Н. Великолепов пришел во главе артиллерийской дивизии прорыва. Он участвовал в битве под Москвой, освобождении Смоленщины и Белоруссии, в боях на землях Польши, Венгрии, Австрии. Его память сохранила сотни героических подвигов, совершенных артиллеристами, которым и посвящается эта книга, рассчитанная на массового читателя.