Командировка в лето - [35]
Идея с горячими бутербродами неожиданно показалась Глебу настолько привлекательной, что он умудрился помыться и побриться в воистину рекордные для себя сроки и уже через пятнадцать минут имел честь созерцать огромное блюдо с дымящимся хлебно-сырно-ветчинным чудом, а также подтянутых Князя и Корна, тихого Рустама и откровенно зевающего небритого Художника.
Впрочем, небритость не мешала Сашке уничтожать бутерброды с поистине устрашающей скоростью. Глеб только головой качал, глядя, как они фактически неразжеванными исчезают в гигантской пасти оператора, умудряющегося одновременно еще и беседу поддерживать.
Вот за что Ларин любил своего беспокойного подчиненного, так это за искреннюю и бескорыстную любовь к жизни в любых ее проявлениях.
Это, знаете ли, не каждому дано.
Зато уж если кому дано — так по полной программе…
До аэропорта доехали неожиданно быстро. По дороге Князь, пребывающий сегодня в отличнейшем расположении духа, неустанно разглагольствовал, знакомя телевизионщиков, так сказать, с историей вопроса. Точнее, с историей места, куда они собирались лететь.
— Красная Долина, Красная Долина… Красивейшее место, дорогие мои, русский Давос, иначе и назвать невозможно. Если канатную дорогу с вагончиками по альпийскому образцу «Шератон» дотянет, как собирался, до снежных цирков, да в придачу нормальные бугеля там поставит, катание будет — аж восемь месяцев в году. А то и все девять… Представьте: на лыжах покатались — и сразу в теплое, ласковое море… Красота!!! Здесь и чуть южнее, в Сочи — самые северные субтропики мира. Уникальный регион. А история… Вам местные наверняка будут рассказывать, что долину назвали красной то ли потому, что красивая, то ли потому, что по осени там папоротник красным становится. Чушь — полная и собачья! Всё, как всегда, значительно проще и кровавей. В позапрошлом веке там русская армия настигла убегающих с семьями и детьми немирных горцев. Те сдуру решили воспротивиться, и их просто расстреляли картечью. Всех. Пленных не брали. Долина была красной от крови, а в речке местной горной несколько недель вода текла красного цвета. Вот и все. После этого, кстати, «сачи» — народа, по имени которого назван южный сосед Южноморска, — просто не стало. Вообще. Те, кто уцелел, бежали в Турцию, где вполне успешно ассимилировались. Слишком уж их мало осталось. Вот и думай: с одной стороны, вроде бы — геноцид чистой воды, а с другой — никаких межнациональных конфликтов эта земля не знает вот уже более полутора столетий. Хотя кто здесь только не живет: и русские, и армяне, и грузины, и греки, и евреи. Даже эстонцы — не поверите — имеются. Потомки переселенцев конца девятнадцатого века. Сохранившие язык и национальные обычаи. Их, кстати, когда Союз развалился, приезжали звать, так сказать, на историческую родину. И были посланы сии эмиссары на чистейшем эстонском языке… А, может, и на русском… Лучше, чем на нашем родном, все равно послать ни на каком из существующих под этой луной языков невозможно. Такие вот дела… Так что, если увидите в Долине высокую красивую блондинку, такую, что — ух! — кровь с молоком, — можете не сомневаться…
— Так-так-так! — Художник, мирно дремавший на заднем сиденье минивэна, неожиданно оживился. — Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее…
От окна в ответ на реплику Сашки неожиданно сухо засмеялся Корн:
— Вот-вот… Расскажи ему, командир, почему этого делать нельзя… просто ни в коем случае.
Князь сразу же заметно поскучнел.
Дергать кого-то с таким выражением лица в подобного рода ситуации мог только человек крайне бестактный.
Вроде Художника.
— Слушай, Дим, а почему нельзя-то? У них что, щель поперек, что ли?
Князь в ответ только губы сжал в ниточку.
Так, что они аж побелели, бедные.
Ларин уже совсем было собрался вмешаться, но Князь нашел-таки в себе силы расслабиться и даже вяло усмехнуться:
— Нет, Сань. С этим у них все нормально. А вот с другим… Представь себе на секунду гибрид эстонской практичности и горских представлений о чести… Офигеешь.
— И что?
— А ничего. — Князь, кряхтя, полез в карман за сигаретами. — Мне, например, жениться пришлось — по большой любви и из врожденного чувства порядочности. Потом развестись, потому как нормальный человек этот гибрид долго выносить не в состоянии, даже несмотря на частые командировки. Двое парней теперь безотцовщиной растут… — Он наконец-то справился с сигаретами и теперь дергал колесико золотой зажигалки — точной копии той, что вчера сунул в карман Глебу. — Блин!!! Лучше б она стервой была конченой, а то…
— А то — что?
Тут терпение Ларина лопнуло, и он приготовился закатить Сашке хороший подзатыльник.
Хорошо, что машина вовремя остановилась. Приехали.
На взлетном поле лениво махал винтами эмчеэсовский МИ-8, неподалеку тусовался мэр в окружении небольшой свиты.
В сером свитере, синих джинсах и черном кожаном пиджаке он смотрелся куда лучше, нежели в дорогом костюме от кутюр и остроносых полуковбойских башмаках с огромными металлическими пряжками.
Глеба аж передернуло, когда вспомнил.
А так — очень даже ничего себе дядька…
Ну, да ладно.
Не до этого.
Они загрузились в «вертушку», и Художник тут же начал требовать, чтобы ему соорудили «люльку», снимать облет. Бедные эмчеэсовсцы, судя по всему, никогда не имевшие дела с отчаянными столичными телевизионщиками, для которых война — что мать родна, сопротивлялись и требовали расписку, что если этот псих выпадет или кокнет дорогостоящую аппаратуру, они тут не при чем.
В этой книге известный писатель Дмитрий Лекух («Мы к вам приедем», «Я русский», «Башни и сады Вавилона», «Игра слов», «Враг демократии» и др.) предстает в новой роли.То, что он скромно называет «лирикой», на самом деле — размышления о жизни и смерти, о любви и разлуке, о дружбе и предательстве. То есть о том, о чем в какой-то момент задумывается каждый из нас. Вернее, должен задумываться, чтобы сказать себе, как один из ее героев: «Неправильно живем…».
Первый российский роман об околофутболе.Дмитрий Лекух, «русский Дуги Бримсон», бизнесмен и футбольный болельщик с более чем 10-летним стажем, написал роман о «Спартаке», топ-боях, золотых выездах и любви к Лондону.Главный герой, молодой оболтус, решает сделать карьеру в фанатских кругах. Вслед за ним читатель проникает в самую суть современного футбольного мира, а параллельно следит за взрослением неопытного парня.Будущий бестселлер также продолжает традицию романов, написанных преуспевшими бизнесменами – непрофессиональными писателями (Арсен Ревазов, Сергей Минаев).
Футбольных фанатов считают хулиганами. Но когда играет сборная, они готовы забыть на время о своих разногласиях и объединиться. Эти люди всю свою страну воспринимают как ее сборную, честь которой нужно защищать всегда, при любых обстоятельствах, любыми силами и средствами.
Второй роман Лекуха, в котором действуют те же герои, что и в «мы к вам приедем...», «хулиганы» из «спартаковской основы» – Гарри, Мажор, Али, и т.д., но это уже не совсем фанатская история. Повзрослевший Дэн, герой-рассказчик и первого и второго романа – уже вполне состоявшийся лидер, готовый в трудную минуту встать рядом со старшими.Трудная минута не заставляет себя ждать. Накануне важной фанатской стычки, жена Али, экс-лидера хулиганского моба, попадает во время нелегальной стритрейсерской гонки в аварию.
Красные проиграли гражданскую войну, в Германии пришли к власти коммунисты, а Гитлер прославился как художник-модернист. Так ли уж меняется мир от перемены мест слагаемых? – спрашивает нас Дмитрий Лекух. Его эксперимент в жанре «альтернативная история» – это умный, точный и хлесткий текст и, как всегда, неповторимый стиль.…Полковнику Никите Ворчакову поручили расследовать убийство крупного военного чина, которого расстреляли вместе с целым взводом охраны. Это не просто дерзкое преступление, это вызов безопасности могущественной Российской Империи и лично ее Великому вождю – Валентину Петровичу Катаеву.Книга вошла в лонг-лист премии «Национальный бестселлер».
Новая книга Дмитрия Лекуха («Мы к вам приедем», «Ангел за правым плечом», «Хардкор белого меньшинства») – стоит особняком. Откровенно и по-мужски просто автор рассказывает (ибо ему действительно есть о чем рассказать) о лирической юности с поэтическими вечерами, вином, девицами. О футбольных драмах, войне и буднях. О людях, наконец. И, да, – в этой книге есть жизнь. А жизнь – она почти как роман.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.
Острый сюжет, документальная канва, политическая заострённость и актуальность главной идеи, динамизм развития и непредсказуемость развязки.Главный герой — служащий западногерманского концерна Ганс Гундлах — неожиданно оказывается в гуще политической и вооруженной борьбы в Сальвадоре во второй половине двадцатого века.
«Бананы созреют зимой» – приключенческий детектив, действия которого происходят в наши дни в Южной Америке. Североамериканские спецслужбы действуют на территории одной из «банановых республик».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман латышского писателя входит в серию политических детективов «Мун и Дейли».«Гамбургский оракул» — роман о нравах западных политических кругов и о западной прессе. Частные детективы Мун и Дейли расследуют невероятно запутанную гибель главного редактора прогрессивной газеты.
Все началось с телеграммы, полученной Джоном Купером, затворником и интеллектуалом. «Срочно будь в фамильной вотчине. Бросай все. Семейному древу нужен уход. Выше голову, братишка».Но, прибыв на место встречи, герой видит тело мертвого брата, а вскоре убийцы начинают охоту и на него.Лишь разгадав семейную тайну, Джон Купер может избежать гибели.