Командировка в лето - [31]
— Да о чем речь, Сань… Могила!
— Ну, тогда… на чем я остановился?
Глеб невольно заржал:
— На унитазе. Все-все, Сань, не дуйся, уж больно смешно вышло… Рассказывай.
— Ну, так вот, посидел я, подумал… Дела свои сделал, пару сигарет выкурил. Начинаю вставать, а меня кто-то оттуда за конец — хвать!!! И не отпускает ни в какую…
— Откуда — оттуда?
— Откуда-откуда… Из унитаза!!!
Глеб чуть кофе не подавился.
— Ты что, ёбнулся?!
— Во-во, я вначале тоже так подумал. Потом снова подниматься начал, а он — опять. Схватил и не пускает…
— За что схватил?
— За член!!! — Сашка неожиданно разозлился. — Ты чем слушаешь-то, придурок?!!
Глеб осторожно, пытаясь не расплескать, отставил кружку с кофе в сторону.
— И что дальше?
— Что-что, ничего! Сижу, думаю… Потом опять попробовал — не пускает ни фига, плотно так обхватил… Я уж и маму-покойницу вспомнил, и что пить больше никогда не буду, поклялся, а он — ни в какую… И посмотреть боюсь…
Глеб сглотнул надвигающийся смех:
— Чего боишься-то?
— Чего-чего… Ты бы, можно подумать, не испугался, если б тебя снизу из унитаза кто-то за член тащил… Капец. Это или белка собственной персоной, или просто фильм ужасов какой-то…
Сашка нервно закурил, поблагодарил кивком головы официантку, принесшую заказанный коньяк, осторожно принюхался к запаху драгоценной жидкости.
Глеб не выдержал:
— Ну и что?
Художник поморщился.
— Да ничего особенного. Два часа просидел в холодном поту, всех знакомых покойников вспомнил… Их у меня немало набралось, сам знаешь. Даже курить не мог…
— И?..
— И все-таки посмотрел. А чего делать-то оставалось…
— И что там было?
Сашка неожиданно покраснел.
На памяти Глеба подобное случалось — ой, как нечасто.
— Да понимаешь, я, когда заснул, гондон с члена снять забыл… А когда гадил по-крупному, то и пописал заодно, естественно. Вот его и раздуло… А унитазы-то здесь старые, с узкой трубой, вот он в стенки и уперся, как пробка. Я встаю, а он не пускает…
Глеб, на беду свою, как раз в этот момент сделал глоток кофе.
Точнее, не сделал.
Только в рот набрал.
Художник, бедолага, еле увернуться успел.
А то, в придачу ко всем бедам, его б еще и кофе оплевали.
А Ларин, высочив на улицу, ржал так долго и неистово, что скорее всего разбудил всех немногочисленных обитателей бывшей партийной здравницы.
Сашка наверняка обиделся смертельно, но поделать с собой Глеб ничего не мог.
В его жизни бывало немало смешных историй.
Но эта — лучшая.
Бедный Художник…
Глеб отсмеялся и пошел извиняться и отпаивать Сашку коньяком. Извиниться, по идее, следовало сразу и за то, что он почти наверняка станет клятвопреступником.
Не рассказать это своим приятелям он просто не сможет.
Это было бы совершенно необъяснимой жадностью, глупостью и вообще — настоящим преступлением против человечности…
Ну, да ладно.
Зачем добивать парня…
Ему и так херово.
Глава 17
Улицу «откатали» неожиданно быстро.
Горожане, от геройского вида дедов до симпатичных девчушек, оказались людьми словоохотливыми и мыслящими, да и говорящими на удивление связно.
Достаточно было задать пару-тройку наводящих вопросов — и пиши монолог для исходника.
Потом — режь не хочу.
Хоть монтируй, хоть перемонтируй.
Отработали.
Заскочили заодно и в порт, поснимали рыбаков на пирсе.
Экзотика!
Рустам предложил под шумок проехаться и в «Шератон», поснимать там — как-никак символ возрождающейся всесоюзной здравницы, — но Глеб от этого дела решительно отказался.
Во-первых, Князь обещал сначала договориться с шератоновским генеральным (а такие вещи лучше и впрямь согласовывать), ну, а во-вторых, спать хотелось неимоверно.
В конце концов, на курорте мы или не на курорте?
Начальство обещало командировку в лето.
Обещало?
Вот пусть теперь и терпит…
Короче, сейчас наскоро перекусываем где-нибудь в городе, и — по личному плану.
Лично он, Глеб Ларин, собирается ложиться спать.
Сладко так.
С прихрапом и присвистом.
А остальные могут хоть на ушах стоять. Самое главное — к завтрашнему утру быть в форме.
Железно.
Мэр из Москвы вернуться должен.
Перекусить решили в небольшом, но уютном придорожном ресторанчике, по весенне-несезонному времени абсолютно, прямо-таки первозданно пустом.
По крайней мере, кругленький хозяин-армянин встретил их просто как любимых родственников, с распростертыми объятиями.
Быстренько заказали по порции домашнего сыра, солянке и шашлыку и приготовились ждать, потягивая холодное пивко.
Ничего особенного, а ведь приятно, черт его подери…
В ресторанчике тем временем стало немного оживленнее. Заскочили две толстые неопрятные тетки, судя по разговорам — челночницы с только что прибывшего из Турции парома.
Самый дальний столик в углу заняла троица угрюмых, совершенно бандитского вида кавказцев в золотых перстнях на давно не мытых пальцах — эту породу Глеб ненавидел даже не с Чечни.
С Карабаха.
Там на эту мразь насмотрелся достаточно.
Так, что до сих пор тошнит…
В противоположном углу о чем-то ворковала влюбленная парочка: молодой розовощекий и широкоплечий старлей, природный русак с десантными курицами на петлицах, и очаровательная худенькая девушка-армянка с золотыми волосами и огромными карими глазами, вместившими, казалось, всю мудрость и боль древнего, много чего повидавшего народа. Девушка время от времени опускала взгляд на безымянный палец правой руки, украшенный тонким золотым ободком, и ее лицо начинало светиться такой тихой глубинной радостью, что становилось понятно — розовощекий старлей составляет смысл ее существования.
В этой книге известный писатель Дмитрий Лекух («Мы к вам приедем», «Я русский», «Башни и сады Вавилона», «Игра слов», «Враг демократии» и др.) предстает в новой роли.То, что он скромно называет «лирикой», на самом деле — размышления о жизни и смерти, о любви и разлуке, о дружбе и предательстве. То есть о том, о чем в какой-то момент задумывается каждый из нас. Вернее, должен задумываться, чтобы сказать себе, как один из ее героев: «Неправильно живем…».
Первый российский роман об околофутболе.Дмитрий Лекух, «русский Дуги Бримсон», бизнесмен и футбольный болельщик с более чем 10-летним стажем, написал роман о «Спартаке», топ-боях, золотых выездах и любви к Лондону.Главный герой, молодой оболтус, решает сделать карьеру в фанатских кругах. Вслед за ним читатель проникает в самую суть современного футбольного мира, а параллельно следит за взрослением неопытного парня.Будущий бестселлер также продолжает традицию романов, написанных преуспевшими бизнесменами – непрофессиональными писателями (Арсен Ревазов, Сергей Минаев).
Футбольных фанатов считают хулиганами. Но когда играет сборная, они готовы забыть на время о своих разногласиях и объединиться. Эти люди всю свою страну воспринимают как ее сборную, честь которой нужно защищать всегда, при любых обстоятельствах, любыми силами и средствами.
Второй роман Лекуха, в котором действуют те же герои, что и в «мы к вам приедем...», «хулиганы» из «спартаковской основы» – Гарри, Мажор, Али, и т.д., но это уже не совсем фанатская история. Повзрослевший Дэн, герой-рассказчик и первого и второго романа – уже вполне состоявшийся лидер, готовый в трудную минуту встать рядом со старшими.Трудная минута не заставляет себя ждать. Накануне важной фанатской стычки, жена Али, экс-лидера хулиганского моба, попадает во время нелегальной стритрейсерской гонки в аварию.
Красные проиграли гражданскую войну, в Германии пришли к власти коммунисты, а Гитлер прославился как художник-модернист. Так ли уж меняется мир от перемены мест слагаемых? – спрашивает нас Дмитрий Лекух. Его эксперимент в жанре «альтернативная история» – это умный, точный и хлесткий текст и, как всегда, неповторимый стиль.…Полковнику Никите Ворчакову поручили расследовать убийство крупного военного чина, которого расстреляли вместе с целым взводом охраны. Это не просто дерзкое преступление, это вызов безопасности могущественной Российской Империи и лично ее Великому вождю – Валентину Петровичу Катаеву.Книга вошла в лонг-лист премии «Национальный бестселлер».
Новая книга Дмитрия Лекуха («Мы к вам приедем», «Ангел за правым плечом», «Хардкор белого меньшинства») – стоит особняком. Откровенно и по-мужски просто автор рассказывает (ибо ему действительно есть о чем рассказать) о лирической юности с поэтическими вечерами, вином, девицами. О футбольных драмах, войне и буднях. О людях, наконец. И, да, – в этой книге есть жизнь. А жизнь – она почти как роман.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.
Острый сюжет, документальная канва, политическая заострённость и актуальность главной идеи, динамизм развития и непредсказуемость развязки.Главный герой — служащий западногерманского концерна Ганс Гундлах — неожиданно оказывается в гуще политической и вооруженной борьбы в Сальвадоре во второй половине двадцатого века.
«Бананы созреют зимой» – приключенческий детектив, действия которого происходят в наши дни в Южной Америке. Североамериканские спецслужбы действуют на территории одной из «банановых республик».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман латышского писателя входит в серию политических детективов «Мун и Дейли».«Гамбургский оракул» — роман о нравах западных политических кругов и о западной прессе. Частные детективы Мун и Дейли расследуют невероятно запутанную гибель главного редактора прогрессивной газеты.
Все началось с телеграммы, полученной Джоном Купером, затворником и интеллектуалом. «Срочно будь в фамильной вотчине. Бросай все. Семейному древу нужен уход. Выше голову, братишка».Но, прибыв на место встречи, герой видит тело мертвого брата, а вскоре убийцы начинают охоту и на него.Лишь разгадав семейную тайну, Джон Купер может избежать гибели.