Командировка - [65]
«Что ж, — подумал я, — пора отчаливать, собираться потихоньку. Командировка, видимо, окончилась. На предприятие тебя больше не пустят, голубчик».
Собственно, мне и незачем было идти на предприятие. Надо забрать письмо у Прохорова — его таинственную депешу — да попрощаться с новыми знакомыми. Попрощаться можно по телефону. Что еще? Заказать билет, уложить чемодан, выспаться как следует. Вот и все.
Почему же так муторно на душе?
Приехал, наследил и уехал.
Директор не прав, когда сказал, что меня радует возможность напакостить. Меня такая возможность огорчает. Я не злодей и не герой.
В жизни каждый, чтобы не упасть, держится за свою палочку–выручалочку. Надо вам заметить, Федор Николаевич, что моя палочка–выручалочка — честный заработок. Я бы не задумываясь отказался от такой премии, как ваша. И это не потому, что я очень хороший и нравственный человек, а потому, что в противном случае — возьми я премию — у меня не останется никакой палочки, не за что будет держаться. Я упаду. Как это объяснить понятнее?.. Впрочем, пока никто мне премии не предлагает, хотя у меня есть некоторая нужда в деньгах. Я собираюсь купить себе новый магнитофон — стерео. Не для себя. Для Натальиной забавы. Но мне не предлагают премии, а вы, Федор Николаевич, хотите получить ее за узел, который некондиционен, мягко говоря. Вы хотите получить премию не один, разумеется, а вместе со всеми.
Более того, вам не столько нужна сама премия, сколько престиж. И ведь тоже не для себя лично, а для общей пользы… И нечего бы мне соваться в это дело, вы правы. Незачем превышать свои полномочия. Все верно. Мое дело — представить отчет, ваше дело — так или иначе договориться с Перегудовым. О, я знаю, Владлен Осипович ради общей пользы тоже от многого личного откажется. Это ваша палочка–выручалочка. Понятие, конечно, довольно абстрактное, но имеющее повсеместно силу доказательства. Во имя общей пользы вершатся великие дела и ее же именем прикрываются другой раз пакостные грешки и грехопадения.
И все это я прекрасно понимаю и совсем не в претензии и прочее и прочее. Но почему же все–таки в душе моей такая слякоть, точно разверзлись в ней хляби небесные? Не пора ли успокоиться к сорока–то годам?
Через десять минут я очутился на улице. Невмоготу было сидеть в номере и перекапывать давно перекопанное. Я не археолог, которому доставляет удовольствие сотни раз перекладывать с места на место черепки, дуть на них и протирать тряпочкой. У меня от этого занятия зубы ломит.
То ли дело — шагать по вечерней улице полукурортного города в рассуждении перекусить и хлопнуть где–нибудь кружечку пива… Шорох подошв по булыжнику мостовой — шр–шр–шр. Много людей, много. Гуляют. Группами, парочками, семьями. Туда–сюда, туда–сюда. Молодые люди с сосредоточенными лицами охотников, пожилые одиночки вроде меня — с доброжелательно–пристальным прищуром. Девушки–хохотушки, как стайки рыбок, ускользающие от желанных сетей. Представительные матроны, ведущие под руку своих не менее представительных, но каких–то субтильных мужей. Мешанина возрастов, походок, нарядов. Подошвы о мостовую — шр–шр! Жар дня иссыхает в прохладных аллеях, кружит головы предчувствие ночной истомы. Краски лежат густо, но все приглушенных тонов. Взгляд отдыхает на любом предмете. В воздухе настороженность, какая–то еле ощутимая пульсация. Чего–то ищет сердце, парит, на что–то рассчитывает. Вот сейчас это произойдет, вот сейчас. А что должно произойти — неведомо. Подошвы — шр–шр–шр!
Ага, сосисочная. Съел порцию, запил пивом. А ведь не собирался ужинать. В сосисочной душно, угарно. Мужики как водолазы. Чмокают, сосут воблу, утирают пиво с усов.
— Что, братец! — сказал мне сосед по столику. — Ничего, а?
— Ничего. Жить можно.
— То–то. Хорошо можно жить.
Я побоялся, что пристанет, побыстрее выскочил опять на улицу. Походил по кругу, как конь на проминке. Тоже пошуршал — шр–шр–шр. Встретил соседа по столику в сосисочной.
— А-а! А! — акнул он, точно гланды мне показал. — Давай, братец, вместе. А-а?! На двоих!
— Нет, нет, — замахал я. — Нет, нет, некогда!
Целеустремленный белопенный крепыш, похожий на бильярдный кий. Обознался он. Подумал, я в погоне. А я не в погоне, спасаюсь от одиночества. Нет горше заразы в чужом городе, чем вечернее одиночество. Оно настигает вдруг и не отпускает. Нарядные домики, такие прелестные днем, превращаются в монстров, скалят зубы окон и наваливаются со спины. Город давит чужого домами. Мое одиночество плелось за мной — шр–шр–шр! — меленькими шажками. Куда ни глянь — тут оно. В смеющихся девичьих взглядах, в случайно подслушанных фразах, в звуках музыки — во всем. Чем больше людей, тем тошнее. Но еще страшнее — вернуться в темный номер гостиницы, зажечь свет и лечь в постель. Там уж оно попрет из всех щелей, как ядовитый туман. Одиночество лучше всего переходить, перетоптать, довести себя до физического изнеможения. Оно не выдерживает долгого движения. Околевает.
Ничто так не унижает человека, как одиночество. Уж не знаю почему, но это так. Кто–то сказал, что одиноки мы не потому, что одиноки в самом деле, а потому, что чувствуем себя одинокими. На таком уровне красноречия многие составили себе имена. Думаю, когда они рассуждали об одиночестве, то были вполне благополучны… Унижение состоит в том, что мозг ищет лазейку, дабы выскочить из самого себя, отказаться от себя, избавиться от себя. Неслыханное предательство…
На московского архитектора «наезжает» бандитская группировка, его любимая подвергается жестокому и циничному надругательству…Исход этой неравной схватки непредсказуем, как непредсказуем весь ход событий в романах Анатолия Афанасьева.
Напряженный криминальный сюжет, изобилие драматических и любовных сцен, остроумная, часто на грани гротеска, манера изложения безусловно привлекут к супербестселлеру Анатолия Афанасьева внимание самых широких кругов читателей.
«Грешная женщина» — вторая часть самого «громкого» уголовного романа прошлого (1994) года «Первый визит сатаны». Писатель в этом произведении показал одну из болевых точек нашего смутного времени — криминализацию общественного сознания. Преступность как фон даже интимных, нежных человеческих отношений — удивительный феномен перехода к «рыночному раю». Изысканный, остроироничный стиль авторского изложения, напряженный драматический сюжет безусловно принесут «Грешной женщине» популярность среди наших читателей.
Современный мир в романах Анатолия Афанасьева — мир криминальных отношений, которые стали нормой жизни — жизни, где размыты границы порока и добродетели, верности и предательства, любви и кровавого преступления… «Первый визит сатаны» — роман писателя о зарождении московской мафии считается одним из лучших.
Сегодня Анатолий Афанасьев — один из самых популярных современных писателей… Его книги везут почитать на отдых куда-нибудь в Ниццу или на Багамы живые персонажи его писаний. Пресыщенные «новые русские», полеживая на золотистом песке, по-мазохистски читают о своих же дьявольских деяниях… Афанасьев любит гротеск, любит бурлеск с фантасмагорическими героями… Его поразительная ирония вызывает шок у читателя.В новом романе «Мимо денег» писатель вступает в битву с сатанинским укладом, вторгается в страшный и мерзкий мир, как в синильную кислоту, в которой невозможно уцелеть живому…
Молодая красивая женщина становится профессиональным убийцей на службе у московской мафии.Она безжалостна к своим жертвам, но ее настигает любовь…
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.