Командир Т-34 - [53]
Теперь насчет обмундирования. Одевались мы просто. Шлем, телогрейка, ватные брюки, сапоги, а зимой валенки. Командирский ремень на брюках, на нем справа мой ТТ. На груди за пазухой трофейный пистолет. В телогрейке два кармана, в каждом по «лимонке». И всегда имел при себе два индивидуальных пакета. Один с документами в левом кармане, второй в заднем кармане штанов. На руке всегда часы и компас – вот моя обычная экипировка. Даже если выскочу из танка, то просто так меня не возьмешь. Потому что главное чего я боялся – попасть в плен. Об остальном даже не думал, а вот насчет плена мыслишка иногда проскакивала. А уж на крайний случай держал одну гранату.
Вши, конечно, были. А как на войне без этих обойтись?! Мылись-то редко. Но у нас эта проблема проще решалась. Соляркой швы промажешь, и они там больше не живут. По спине могут бегать, а там их нет. А вот кальсоны почаще приходилось чистить и промазывать. Но тут возникала другая напасть. В местах изгибов сильно натирало.
И фурункулы вскакивали, но это от простуды. Помню, в январе 44-го один вскочил под мышкой, и я остался фактически с одной рукой. Но идти с фурункулом в санчасть я считал позорным, а кто-то и с перевязанным пальцем ходил… Пришлось вспомнить о дедовском методе лечения этой заразы. Пережевал мякоть черного хлеба, добавил туда прилично соли, приложил на фурункул и перевязал бинтом. Повторил эту процедуру несколько раз, и закончилось тем, что Савин удалил мне гной из раны.
Но понятно, что зимой стремились изыскивать различные возможности дополнительно экипироваться. У меня это дело поставлено было строго. Кто-то отвечал за питание, кто-то за отдых. Если что-то трофейное подвернулось, почему бы не прихватить? Ведь не на себе тащить.
Помню, как-то удалось обнаружить и приобщить на взвод двадцать пар немецких зимних перчаток. Несколько позже где-то приобрели два шерстяных одеяла. Но вскоре машина сгорела, и мы в одно мгновение лишились всех наших «сокровищ». А однажды вместо сгоревшей в танке шинели выдали бушлат. Он вроде теплее, но им никак не укрыться.
Но на самом деле это все ерунда. Единственно, что меня по-настоящему донимало на фронте – постоянный недосып. Иногда на марше думаешь, вот сейчас засну и с крыла под гусеницы свалюсь.
Летом танкисты обычно спали под танками – рыли окопчики под ними. Но мне перепало две осени, две зимы и две ранние весны. К тому же их копают, будучи в обороне. Но поскольку наше соединение в обороне стояло очень и очень редко, то такие окопчики мы копали считаное количество раз. А так в основном в движении. То ли марш, то ли атака, то ли еще что-то. И только когда становится понятно, что простоим в обороне несколько дней, вот тут под машинами выкапывали такие окопчики. Но он всего на два человека, и кто-то в танке обязательно дежурит. Один из них стреляющий – либо наводчик, либо командир. Вот в январе 45-го перед самым наступлением с Сандомирского плацдарма мы в таком окопчике целую неделю прожили. Но мы как раз перед этим новые машины получили, и в комплекте к ним шли и небольшие печурки и брезент. Брезентом накрывались, печку устанавливали, растопили, и прекрасно.
Но все-таки самое лучшее место – на моторном отделении. Двигатель прогрели, брезентом накрылись, лучшего и не надо. Но у нас же мудрые начальники за имущество беспокоятся: «Вы же брезент наверняка спалите. Лучше сдайте-ка его…» Так что иногда брезентик имелся, а иногда и нет.
Поэтому на марше все спали, бодрствовали только мы с мехводом, и он ребятам завидовал. Но когда совершали длительные марши вне боя, то я его подменял. Сам садился за рычаги и давал ему часик-полтора отдохнуть.
У многих ветеранов есть какая-нибудь история, связанная с девушками на фронте. Есть такая история и у меня. В принципе я с девушками почти не пересекался. Знал, что у нас в батальоне есть сколько-то девчонок, две-три-пять самое большее. Санинструктор, химинструктор, писарь в штабе батальона, какой-то делопроизводитель в хозчасти, что ли. Но я их изредка видел, они же далеко от нас.
И вот еще до ранения, когда у меня сгорел танк и я оказался в батальонном резерве, начштаба старший лейтенант Теневицкий взял меня к себе: «Будешь немного помогать!» Хотя помощники у них обычно ребята возрастные, а молодых удел – на танке. И как-то они с комбатом куда-то уехали, но он меня предупредил: «За комбата останется ротный, а ты вместо меня! А если начальство станет нас искать, скажите, что мы отлучились куда-то неподалеку! А мы через день-два вернемся». Обо всем меня предупредил, проинструктировал, даже на бумаге инструкцию оставил, а в конце устно предупредил: «У нас тут девчонки есть, так ты присматривай за ними. И если начхим бригады позвонит и вызовет химинструктора к себе, ты не отпускай ее!»
Только они смотались, звонок:
– Я начхим бригады Коротых, а ты кто такой?
– Я ВИО начштаба!
– Там у вас инструктор есть такая-то, чем занимается?
– Выполняет свои обязанности!
– Пришлите ее ко мне, нужно документы оформить!
– Товарищ майор, она прибыть не сможет!
– Почему это?
– Потому что я получил приказ ее не отпускать!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Автор этой книги – один из тех трех процентов фронтовиков, кто, приняв боевое крещение летом 1941 года, дожил до Победы. Прорывался из «котлов», защищал Лужский рубеж и Дорогу Жизни, участвовал в кровавых штурмах Синявинских высот (где от всей его батареи осталось только пять бойцов), с боями прошел от Тамани до Праги. Воевал и в саперах, и в пехоте, и наводчиком в артиллерии, и командиром самоходки Су-76 в единственной на всю Красную Армию казачьей пластунской дивизии.«Да, были у наших самоходок слабые стороны.
Уникальные мемуары летчика-торпедоносца, совершившего 187 боевых вылетов и 31 торпедную атаку (больше, чем кто-либо в морской авиации) под ураганным огнем лучшей в мире немецкой ПВО. Исповедь Героя Советского Союза, потопившего на Балтике 12 вражеских кораблей. Вся правда о самой опасной летной профессии – недаром фронтовики прозвали торпедоносцев и топ-мачтовиков «смертниками»: средний срок жизни экипажей балтийской минно-торпедной авиации составлял всего 15 боевых вылетов.«Многие эпизоды моего боевого прошлого при воспоминании о них острой болью отдавались в сердце, вызывая лишь одно желание – напрочь забыть обо всем.
Автор этой книги принял боевое крещение в 1941 году под Москвой, будучи добровольцем лыжного батальона, однако его командирский талант в полной мере раскрылся в танковых войсках – за два года Василий Брюхов прошел путь от командира танкового взвода до комбата и от Курска до Австрии, сменив девять подбитых «тридцатьчетверок» и уничтожив более 30 вражеских танков. Обо всем увиденном и пережитом, о победах и потерях, о том, как становятся танковыми асами и каково это – жечь немецкие «Пантеры» и «Тигры» и самому гореть в подбитом Т-34, он предельно откровенно рассказал в своей книге.