Скандал вышел громкий. Нота недовольства слегка взбледнувшему архимагу пришла аж из имперской канцелярии за подписью самого императора. По империи прокатилась волна возмущений: “Чему учат магическую молодежь?!”. Но настоящая земная слава ждала самих участников показа. Можно сказать, что теперь их знали не только в лицо, и пару месяцев каждое их появление на публике вызывало фурор и скабрезные шуточки вслед. Наказывать их не стали, ввиду того, что они и так наказали сами себя, ну а с крышей поступили и вовсе самым простым образом, наглухо перекрыв туда вход, и предупредив о безжалостной расправе с любым попавшимся нарушителем.
Вынырнув из воспоминаний, я посмотрел на что-то негромко обсуждающих девчонок, так и не захотевших по дороге переодеться в ученические робы и сейчас дефилировавших в маечках и шортиках способных вызвать мгновенную остановку сердца у местных пуритан, и скомандовал, — Дуйте к себе, и переодеться не забудьте, а то кучер чуть голову себе не свернул по дороге, в окошко на вас пялясь, не хватало ещё чтобы здесь мужики шеи ломали.
— Ха, — хмыкнула Эльза, — плевать на них. Это мы для тебя стараемся. — После чего чертовка, прищурившись одним глазом, показала язык.
— Девчонки, давайте без шуток, вот увидит архимаг в каком виде я вас сюда привёл, меня-то не накажет, а вот вас на недельку вместо домовых пристроит на кухню посуду мыть. Я не шучу.
Вспомнив опыт подметания улиц, те и вправду с тревогой оглянулись, а затем, спешно попрощавшись, рванули в сторону женского общежития, ну а я сам неторопливо пошел к архимагу в гости. Стоило навестить старого волшебника, засвидетельствовать, так сказать, своё возвращение в родные пенаты.
— Павел Алексеевич! — радушно произнёс Зора Кхан, стоило мне показаться в дверях, — уже вернулись?
Вопреки обыкновению, ректор не сидел за столом, а парил в воздухе на узенькой софе, листая какую-то книгу, тоже левитирующую. Собственно и листал не руками. Смотрелось необычно. Откинувшись на подушки, отодвинув в сторону окладистую бороду и сцепив ладони на животе, он двигал глазами и бумажные страницы медленно переворачивались одна за одной, словно в автоматическом режиме.
— Только заехали. Вот, решил сразу к вам. — Пройдя по кабинету, я уселся в привычное кресло, вздохнул, прошелся блуждающим взглядом по обстановке, подмечая изменения с последнего своего появления здесь. Парочка неведомых устройств на столе, икебана в углу, неожиданно двуручник, небрежно прислонённый к книжному шкафу, ржавый с сильно потёртой рукоятью, и рядом рогатый викингский шлем, правда с одним отбитым рогом.
Кивнув в их сторону, поинтересовался, — Трофеи, или подарил кто?
— Это? — Кхан чуть свесился с софы, глядя в ту сторону, — А, нет, что вы. Просто когда-то и меня вела дорога приключений…
— Так вы, что-ли, с этим?! — брови мои взлетели вверх. Вот уж чего не ожидал, так это того, что достопочтенный архимаг когда-то скакал по долам и весям в рогатом шлеме с двуручником наперевес.
— Нет, нет, что вы, — ректор хитро усмехнулся в бороду, — я, конечно, по молодости, всякое творил, но чтобы носиться с этакой железякой… увольте. Нет, я всегда был полностью и безраздельно влюблён в магию. А это, всё что осталось, от нашего небольшого отряда приключенцев, как мы себя называли. Шлем принадлежал Торгвальду, ух страшный в гневе был воин, а меч Злану, тот им махал как тростинкой.
— Вас трое было? — поинтересовался я.
— Пятеро, — ответил задумчиво архимаг, — еще с нами была Ксана, с луком управлялась подстать эльфам, и Велфа, чертовски хорошая маг жизни, сколько раз нас буквально с того света вытаскивала.
— И где они сейчас?
— Ну Торгвальд с Зланом и Ксаной были обычными людьми, срок в двести лет, — тут Кхан невесело усмехнулся, — им было не осилить. А Велфа ещё коптит небо. Уже конечно на двадцатилетнюю красавицу не походит, почти три столетия даже мага жизни заставят попотеть, но лет на тридцать вполне сойдёт.
— Тяжело это? — сам не знаю почему, вдруг спросил я.
— Что? — посмотрел сквозь очки четвертинки маг.
— Переживать своих друзей?
Чуть дёрнув щекой, ректор как-то растерянно и задумчиво улыбнулся, взгляд потерял остроту и даже книга перед ним замерла, на половине страницы, а софа опустилась на полметра вниз. Наконец он ответил, чуть тише, с какой-то затаённой грустью, — Вы Павел, умеете задавать вопросы. Недаром вас выбрало кольцо. В душу зрите. Любой другой студент бросился бы с жаром расспрашивать, каких драконов мы побеждали, сколько принцесс освобождали и сокровищ нашли. А вы за самую больную ниточку дёрнули.
— Простите…
— Не извиняйтесь. Вы всё-таки ещё слишком молоды. У вас уже хватает опыта, чтобы увидеть суть, но слишком мало, чтобы понять её. И да, переживать друзей тяжело. Очень тяжело. Поэтому первый опыт, как правило, становится и последним. Все маги старше ста лет одиночки, просто потому, что понимают, никто и никогда не придёт на могилу к ним. А заводить целые кладбища бывших соратников тоже удовольствие из сомнительных. Схоронив Ксан, я понял, что трёх могил боевых товарищей с меня достаточно.
— А Велфа? — не удержался я от вопроса.
