Командир бронепоезда Иван Деменев - [3]

Части Красной Армии, действовавшие здесь, упорно сопротивлялись, но под напором превосходящих сил противника, после кровопролитных боев вынуждены были отступать. Создалась угроза захвата Лысьвы и прорыва белых к Перми.

Командование 3-й армии подкрепляло Лысьвенский боевой участок новыми отрядами и подразделениями. В последних числах июля сюда был послан и бронепоезд № 2 под командованием Ивана Деменева.

Сразу же отряд получил боевой приказ — установить связь с Лысьвенским и Лесновско-Выборгским стрелковыми полками, действующими в районе Кына, и помочь им в обороне станции.

Обдумав задание, командир Деменев выстроил рядом с бронепоездом экипаж и обратился к бойцам:

— Нам с вами доверена огромная сила — бронепоезд, который должен наводить страх на врагов. Сегодня мы выступаем на линию фронта. Готовы ли вы выполнить боевую задачу?

— Готовы! — воскликнули бойцы.

— Товарищи, — продолжал Деменев, — республика Советов и Владимир Ильич Ленин призывают нас стойко защищать великие завоевания рабочего класса от белых банд контрреволюции. Так поклянемся же твердо стоять за нашу республику!

— Клянемся! — таков был ответ.

Раздалась команда: «Митинг окончен. По местам!» Деменев поднялся в тесную башню управления, связанную переговорными трубами с машинистом паровоза и бронеплощадками — вагонами. Закрылись люки. Громыхая на стыках рельсов, поезд двинулся вперед.

Внутри крепости, закрытой броней, началась своя особая жизнь. Специально поставленные у смотровых щелей бойцы наблюдали за всем, происходящим вокруг бронепоезда. Вот один докладывает командиру:

— Впереди вооруженные люди. Шашками машут.

— Тихий ход! — приказывает Деменев машинисту Игнатьеву. И всей команде: — Приготовиться!

— Это наши красные, — говорит наблюдатель. Бронепоезд останавливается. Командир пехотной группы отряда в сопровождении двух вооруженных бойцов выходит через люк и обменивается информацией с представителями пехотной части. Бронепоезд идет дальше.

Через некоторое время он подъезжает к станции Кын. Командир оставляет за себя в отряде Ивана Шерстобитова и, переодевшись в чистую матросскую форму, с наганом на поясном ремне идет в сопровождении трех красноармейцев к командиру роты Лысьвенского стрелкового полка.

— Белые всего в версте от станции, — сказал командир роты Деменеву, — вот уже несколько раз они пытались захватить Кын в свои руки, но мы отбивались.

— Наш бронепоезд будет помогать вам оборонять станцию, — ответил Деменев, — сейчас посмотрим линию фронта и узнаем, где у них пулеметы.

Вернувшись к красноармейцам, Деменев познакомил их с боевой обстановкой и подал команду:

— Расчеты по местам! Наблюдать за сигналами! Товарищ машинист! Медленно двигаться за мной!

Сам командир с несколькими бойцами пошел впереди бронепоезда, проверяя пути.

— Товарищ командир, белые забегали, готовятся стрелять, — доложил наблюдатель.

— Пусть стреляют, пусть покажут себя, — ответил Деменев. Бронепоезд остановился.

— Приготовьтесь, — приказал Деменев бойцам, которые были с ним на пути, — по моей команде побежим за бронепоезд. Раз, два, три!

Как только они побежали, противник не выдержал и начал стрелять. Но стрельба была впустую, с недолетом. Зато наблюдатели успели заметить место расположения пулеметов врага.

Командир, проверив наводку первого орудия, командует:

— Огонь!

Раздался мощный выстрел — первый выстрел из бронепоезда по врагу. В команде были семнадцатилетние юноши, которые впервые слышали звук орудия. Все были взволнованы. Вот какое мощное оружие, оказывается, имели они!

Прозвучала новая команда:

— Второе орудие к бою! Огонь!

Но выстрелов не последовало. Оказывается, артиллеристы не видели того места, где находился второй пулемет противника. Пришлось сделать маневр, продвинуть бронепоезд за изгиб железной дороги. Теперь можно бить по пулемету.

— Огонь!

Но выстрела снова нет.

— В чем дело, почему не стреляете? — спросил Деменев.

— Не можем, — ответили артиллеристы. — Затвор заело. Командир неторопливо прошел на вторую бронеплощадку и приказал артиллеристам разрядить орудие. Бойцы беспорядочно засуетились около пушки.

— Вот это здорово, товарищи, — заметил Деменев, — а если бы враг наступал на нас, а не сидел в стороне? Тогда, что же, мы не смогли бы обороняться?

И он показал от начала до конца все действия наводчика и заряжающего, а затем заставил бойцов повторить их. После новой команды, наконец, раздался выстрел.

— Надо уметь работать с орудием и с закрытыми глазами. Отныне не терять времени и заниматься всему расчету так, чтобы каждый мог заменить другого! — с этими словами командир вышел из вагона.

Молодые артиллеристы тяжело вздохнули.

— Вот это урок, — проговорил Василий Антипин, которому в декабре должно было исполниться восемнадцать лет. Всего три дня назад он впервые в жизни увидел пушку, он чувствовал за собой вину так же как и все остальные.

Этот случай запомнился отряду надолго. Павел Кучин, бывший на бронепоезде пулеметчиком, через сорок лет вспоминал: «После первого «урока» я так изучил свой «Максим», что сейчас помню».

Любовь и ненависть

В сентябре отряд пополнился новыми бойцами. Произошло это так. Однажды в Калино Деменев сидел в дежурке коменданта станции. Вдруг в комнату ввалилось человек девятнадцать незнакомых парней. Один из них — постарше, видимо приняв Деменева за коменданта, вытянулся по стойке «смирно» и бойко отрапортовал: «Мы от матушки Камы из Усолья». — «Земляки, значит!» — обрадовался Деменев. — Хотите к нам на бронепоезд? Нам нужны бойцы».