Командарм. Позади Москва - [59]
– Да, чуть совсем не забыл, товарищ генерал-майор. – В голосе верховного главнокомандующего промелькнула усмешка: мол, ну да, конечно, будто товарищ Сталин способен что-то позабыть! – Мне передали, что вы согласны посетить нашу замечательную столицу. Это очень хорошо, я абсолютно убежден, что этот прекрасный город вам понравится. Даже сейчас, в такое сложное время. Нам ведь найдется о чем поговорить, я не ошибаюсь?
– Так точно, товарищ Сталин, – четко ответил Сергей. – Обязательно найдется. Очень надеюсь, что смогу принять ваше приглашение примерно через неделю, возможно, даже раньше.
– Неделя? Уверены, что успеете завершить ваши дела? – помолчав несколько секунд, осведомился Иосиф Виссарионович, четко акцентировав последнее слово. – Ситуация на фронте непростая, так что торопиться, пожалуй, не стоит. Так что вы уж там получше все НАШИ дела завершайте, чтобы больше уже к ним не возвращаться, хорошо? А я подожду, товарищ… Ракутин. Договорились?
– Так точно, товарищ Сталин. – Кобрин, разумеется, сделал вид, что не заметил крохотной паузы.
– Тогда я вас больше не задерживаю, товарищ генерал-майор. Если возникнут какие-то просьбы или пожелания, сообщайте немедленно, есть мнение, что ваш участок фронта сейчас наиболее важен. Наш сотрудник знает, как это сделать. Спокойной ночи, Константин Иванович.
– Благодарю, товарищ Сталин. Спокойной ночи. – Несколько мгновений подержав в руке сигналящую гудками отбоя массивную эбонитовую трубку, Сергей аккуратно опустил ее на рычаги.
Вот так. Он столько ждал этого момента, еще с того дня, когда в конце июня решился раскрыться Зыкину, а все вышло как-то донельзя буднично и… просто, что ли? С другой стороны, а чего он, собственно, ожидал? Да, информация о будущем крайне важна для руководства страны, и на то, чтобы ее получить, уже затрачено великое множество сил, он, скорее всего, даже понятия не имеет, насколько именно много. Но никто не собирается носиться с неким Кобриным, словно с писаной торбой из древней пословицы: не то время и не те люди вокруг. Менталитет другой, знаете ли. Главное для ныне живущих – долг перед Родиной и ее, этой самой Родины, судьба. Остальное – глубоко вторично. Кобрин нужен сейчас на фронте, на посту командарма? Вот и пускай воюет. Поскольку сейчас Вязьма и на самом деле главное направление. Ну, а снова не получится встретиться? Тоже ничего страшного, Иосиф Виссарионович ведь не зря произнес фразу «я подожду», небольшой паузой дав понять, КОМУ ИМЕННО она предназначена…
– Разрешите, товарищ генерал-майор? – выдохнул ввалившийся в комнату Еремеев, с трудом переводя сбитое дыхание.
– Так уж вошел, – хмыкнул Кобрин, с любопытством глядя на взъерошенного адъютанта. – Доброе утро, Игорек. Что стряслось-то? Надеюсь, не «Юнкерсы» снова прилетели?
– Никак нет… хуже… тьфу ты, мать твою, в смысле, лучше! Виноват! Разрешите доложить!
– Чаю хлебни, – Кобрин впихнул в руки капитана кружку, – и отдышись. А теперь, будь так добр, изволь и на самом деле доложить, как положено. Ну?
Шумно приложившись к кружке, Еремеев сделал несколько глотков, автоматически отер губы тыльной стороной ладони и сообщил уже почти нормальным голосом:
– Там это, из сто пятой танковой только что сообщили, их танкисты Гудериана в плен захватили! Живым!
– Чего?! Сведения точные?
– Вроде точные, они своему комбату по радио сообщили, а тот комдиву доложил.
– Связь с ними есть? Узнать немедленно. И командира дивизии ко мне… нет, отставить, долго. Пока только связь и карту с координатами их местонахождения на данный момент. А вот начальник разведотдела мне нужен уже сейчас! Давай, Игореша, давай, шевелись! Если это правда, ты даже не представляешь, как хорошо может получиться! Да не стой же столбом, выполняй, давай! Кстати, не знаешь, куда Зыкин запропастился, зараза? Он мне тоже нужен, причем срочно! То рядом крутится, как сосватанный, то не отыщешь его, когда нужен…
– Никак нет, не знаю!
– Что? А, ты про Витьку… Так, товарищ капитан, я что-то недопонял, ты почему еще тут?! А ну, бегом выполнять приказ! Живо, одна нога здесь, другая тоже!..
– Степа, лезь наверх, – скомандовал Василий. – Осмотрись, вдруг кто следом попрется. И тряпку сними, не хватало только, чтобы по нам свои долбанули.
– Понял. – Башнер откинул крышку верхнего люка, высовываясь из башни.
Прохладный утренний ветерок приятно холодил кожу – в танке, несмотря на октябрь, было душно. Первым делом он сдернул с брони оба кумачовых отреза, отправив их внутрь, затем, устроившись поудобнее, занялся наблюдением. Хотя за чем тут наблюдать-то? Разве что за стелющейся следом за «тридцатьчетверкой» грунтовкой, взрезанной двумя ровными колеями, продавленными гусеницами. Похоже, дорога и на самом деле использовалась исключительно гужевым транспортом: ветви росших по обочинам деревьев переплелись между собой и периодически скребли по башенной броне и крышке застопоренного в вертикальном положении люка. Наверное, летом это выглядело особенно красиво, эдакий зеленый туннель, уходящий в глубь леса, вот только с земли или крестьянской подводы. Степану приходилось то и дело пригибать голову, укрываясь за массивной створкой. В памяти внезапно всплыли полузабытые детские воспоминания: родная деревушка в Орловской области и старый, давным-давно заброшенный купеческий тракт, по которому местные пацаны ходили в лес по грибы или орехи. Узенькая уже не дорога, а скорее тропа, и склонившиеся над ней кроны вымахавших, как казалось десятилетним пацанам, аж до самого неба деревьев…
