— Сегодня не выйдешь. Уже ночь, а лесу конца края нет. Лучше всего здесь переночевать.
— А вы, дедушка, что будете делать?
— Я лягу с тобой, если не прогонишь.
— Нет! Подождите, я вам нагребу сухого листа, чтобы помягче было.
Гонза встал, нагреб целую охапку сухих листьев и сделал из них старичку постель. Затем они легли и уснули. В полночь старичок проснулся, зубы у него стучали.
— О… о… о… холодно мне… холодно!
Гонза открыл глаза и предложил:
— Возьмите мою куртку, дедушка, согреетесь немножко!
— Спа… спа… сибо тебе, Гонза… Ох, теплая-то какая, я вмиг согрелся.
Старичок опять уснул, но теперь замерз Гонза.
Однако он ничего не сказал, зарылся в листья, а на восходе солнца вскочил и пробежался по лесу, чтобы согреться.
Старичок спал долго, а Гонза тем временем насобирал черники и земляники, чтобы накормить его. Не больно сытная была еда, но старичок поел с удовольствием. Затем оба поднялись и пошли. Через час пришли они к перекрестку.
— Гонза,— сказал старичок,— здесь наши пути расходятся. Ты повернешь налево и вскоре придешь к большому городу, а я — направо. А за твою доброту ко мне, за то, что ты разделил со мной хлеб, ложе и отдал куртку, я дам тебе вот этот свисток. Береги его, он принесет тебе счастье.
И старичок подал парню небольшой свисток. Гонза подумал: «Какое счастье в свистке?» Но, не желая обидеть старичка, взял свисток, и они распрощались. Когда Гонза отошел на несколько шагов, он невольно посмотрел на свисток, который показался ему тяжелым, и ахнул — свисток был из чистого золота! Слишком дорогой подарок за кусок хлеба с маслом! Гонза повернулся, мигом добежал до перекрестка. Но старика и след простыл, хотя дальше двадцати шагов он никак не мог уйти. Гонза кричал, но ему отвечало только эхо. Старичок исчез так же внезапно, как вчера появился.
Гонза вернулся на свою дорогу и пошел дальше, немало дивясь всему, что произошло. Через час он вышел на опушку леса. Перед ним открылась огромная незнакомая местность, а посередине возвышался город. Все дороги к городу были полны людей и повозок, и только та, по которой Гонза вышел из леса, была почти пуста, но и на ней ближе к городу толпились люди, и Клапзуб увидел, что там находится футбольная площадка. Он направился туда, и когда подошел совсем близко, то услышал, что игроки ругают судью: он не явился, а больше ни у кого нет свистка.
— У меня есть свисток! — сказал Гонза.
— Тогда будь у нас судьей,— предложили игроки.
Только Гонза хотел сказать, что судить не умеет, как вдруг свисток сам засвистел и игроки тотчас выстроились.
«Что за притча?» — подумал Гонза, но, не успел оглянуться, свисток свистнул вторично, и игра началась. Гонза только бегал по полю, стараясь не мешать и не попасть кому-нибудь под ноги. Больше ему делать было нечего, всем руководил свисток. Он свистел ауты, угловые, положения «вне игры», отмечал голы, игру рукой, начало и конец тайма и резким свистом давал знать о неправильной игре или грубости. Как бы ни были хорошо замаскированы толчок, подножка или пинок в ногу, свисток каждый раз свистел так пронзительно, что виновник, испугавшись, даже не отпирался. Все это заметили и говорили:
— Вот это судья! Ничего не упустит! На игроков даже не смотрит, а все замечает. Да, такого судьи, друзья, мы, пожалуй, и не видывали.
По окончании матча болельщики, вместо вратаря, как было принято, подхватили на плечи Гонзу и несли его до самого города. Председатели клубов пригласили его на банкет, и Гонза, который весь день голодал, наелся и напился до отвала. На этом счастье его не кончилось. Через неделю в городе должен был состояться матч на первенство, и велись бесконечные споры насчет судьи. Каждая сторона утверждала, что судья подсуживает противнику, и, в конце концов, все его стали ругать, и судья был рад, что публика его не избила. А теперь нашелся чужой человек, который судит очень справедливо. На банкете подошли к Гонзе и просили его остаться в городе еще на неделю.
— Боже мой,— сказал Гонза,— отчего бы мне не остаться, но на что я буду здесь жить?
— Об этом не беспокойтесь, пан Клапзуб,— отвечали ему посредники,— будете обеспечены и питанием, и квартирой, да еще получите приличные поденные.
Гонза не знал, что это за «поденные», но понял, когда ему каждый вечер стали выплачивать по два гульдена на карманные расходы. Однако, обеспеченный всем, Гонза ничего не тратил, а, получив деньги, распарывал подкладку куртки и зашивал туда свои «поденные».
Через неделю он всем на удивление прекрасно судил и этот матч. Все дивились, как судья, почти не следя за состязанием, не упускает ни одного промаха. Золотой свисток оказался волшебным, и Гонза понял, что старик, о котором он позаботился, не был простым смертным.
Да, свисток в самом деле принес Гонзе счастье. В перерыве между таймами к нему обратились директоры другого клуба и пригласили в свой город. На следующий день все газеты воздавали ему похвалы, и его нарасхват приглашали судить матчи то там, то сям. Гонза уже ничему не удивлялся, ездил и судил, а так как парень он был с головой, то быстро понял суть футбола, и из него вышел судья, какого еще свет не видывал. Гульдены в куртку он уже не зашивал, наоборот, купил себе новый костюм и выглядел господином. Золотой свисток служил ему верой и правдой, ибо характер у Гонзы не изменился, и он оставался таким же добряком, каким вышел из дому.
