Кома. Первая и вторая книги. - [25]

Ничего магического, ага, конечно. Волхов просто не расписал последний этап приготовления! Мальчишка перед приготовлением постился неделю, не пил своё лекарство, дожидаясь убывающего месяца, из-за чего снова чуть не слег и потащил Северуса с Грей готовить зелье на рассвете, у озера. Снейп едва удержался от крика, когда мальчишка босой, в белой рубашке встал у котла с остывающим варевом и то ли запел, то ли зашептал непонятно что, мешая зелье против часовой стрелки:

— Велю тебе, нутряная жила,

Чтобы ты сама в себе рак задавила.

Как сам он завелся,

так чтобы сам и извелся.

Девять, восемь, семь, шесть, пять,

Никакому раку нутра не взять.

Ключ, замок, язык. Аминь

Мальчишка повторял свой заговор, прямо на глазах впадая в транс. Его лицо просветлело, голова запрокинулась, и во вспыхнувших мистической зеленью глазах отразилась утренняя заря.

А на поляне началось непонятно что. В какой-то момент шепот-пение стал гулким, глубоким, по лесу полетело эхо. Шепот, казалось, проникал до самых костей, от него кружилась голова, белый силуэт мальчишки поплыл, размылся, и… И вдруг всё кончилось.

По лесу металось затихающее эхо. Вадим и Грей без сознания лежали на поляне. Над зельем, в котором не было ни одного магического компонента, вилась золотистая дымка. Снейп не выругался только потому, что не знал, можно ли ругаться рядом с подобными зельями.

Вадим оказался в полном порядке. Помфри отлевитировала его в покои зельевара, где ребенок проспал до обеда, а Снейп разлил зелье по флаконам и весь день потратил на эксперименты с образцом.

На лекарстве целитель не успокоился. Он стал водить Грей в Запретный лес, обтирал её заговоренной водой и ободрал всю яблоню, которая росла у Хагрида в садике. Снейп своими глазами видел, как Элис, эта брезгливая и изнеженная девушка, своими собственными руками закапывала что-то в драконий навоз на грядке Хагрида.

Помфри на такие действия только головой качала и пожимала плечами. Лечение ставило её в тупик. Однако Грей с каждым днем становилось всё лучше. Девчонка ожила, расцвела, стала улыбаться и явно получала от лечения Вадима сплошное удовольствие.

А вот самому Вадиму становилось хуже. К концу октября он загремел в больничное крыло с лихорадкой и нервным истощением. А на следующий день мадам Помфри после долгой и кропотливой диагностики заключила: Элис Грей совершенно здорова. Никакого рака.

* * *

Роланд и семейство Грей на радостях отвалили мне пятьсот галеонов. Я поглядел на мешок с золотом и с усилием придушил радостно заквакавшую жадность.

— Я за работу денег не беру, — что-что, а правила знахаря бабуля вбила в меня накрепко. — Тем более, что лечение не окончено.

Лица у Мелифлуа и Грей вытянулись. Похоже, с таким они еще не сталкивались. Я с глубоким удовлетворением разгладила складочки на своём одеяле и поправила за спиной подушку. Помфри всё еще не отпускала меня из Больничного крыла.

— Ты хочешь, чтобы мы признали долг? — после небольшой паузы спросил Роланд.

— Если хотите меня отблагодарить, сделайте что-нибудь своими руками, — сказала я.

— Что? — растерянно сказал парень.

— Что угодно. Что у тебя получается лучше всего.

— Лучше всего? — Роланд задумался, хмыкнул и загадочно улыбнулся. — А ты на мелочи не размениваешься.

— Грей, ты передала, что нужно сделать летом, чтобы изгнать болезнь из рода?

— Передала, — кивнула девушка. — Только дедушка русского языка не знает.

— Я могу приехать и поставить ему произношение, — я вздохнула. — Жалко, что пришлось так долго возиться. Почему наотрез отказались резать быка? И чего вы все так психовали?

— Ты что! — испугался Роланд. — Это же запрещенная магия! Да нас бы всех сразу в Азкабан загребли, ты даже сердце закопать не успел бы.

— Все равно не понимаю! Это же бык. Бык! Его же всё равно забьют и съедят! Чего плохого, если его смерть поможет спасти кого-то?

— Это ты чиновникам объясняй, — вздохнул Роланд.

— Спасибо, что хоть на яблоки этот маразм не распространяется, — язвительно сказала я.

Через десять дней две совы принесли мне восхитительный, немного неумелый, но явно приготовленный от души курник, бутылку яблочного морса. Роланд извинился за задержку и сказал, что оплата от него будет в декабре.

А в Хеллоуин канон постучался в двери.

Честно говоря, я напрочь забыла и про Хеллоуин, и про Квиррелла, и про философский камень. Накануне Хеллоуина я как раз-таки отлеживалась в больничном крыле, и на какой пир меня отпустила Помфри, даже не сообразила. Меня больше заботил вопрос, что я сделала не так, что меня так корежило.

От мыслей меня отвлек топот. Внушительный такой топот, нечеловеческий. И тут-то я вспомнила, что нахожусь в Хогвартсе.

Поймите меня правильно, я не трус. Но здоровенных горных троллей я боюсь. Тем более что ничего я противопоставить не могу. Ритуалистика и нумерология вещи, конечно, полезные, но не в бою. А телекинез я приберегала для совсем крайнего случая. Поэтому я, стараясь не дышать, повернула обратно, заскочила за ближайшую дверь, тихонечко её прикрыла, оглянулась и едва не выругалась.

Сука-судьба занесла меня в женский туалет. И звонкие всхлипы из кабинки не оставили мне надежд. Топот в коридоре становился ближе, и я, не помня себя от страха, влетела к Грейнджер. Девчонка увидела меня, открыла рот, но я с размаху запечатала зарождающийся визг ладонью.