Колючая Арктика - [24]

— Так да не так! — усмехнулся Гаранин. — Очередь моя в самом хвосте — это ж сутки ждать придётся!

Бульдозерист усмешливо взглянул на него. Зевнул.

— Я то тут при чём?

— Послушай, браток, — Гаранин протиснулся в кабину, слегка подтолкнул разомлевшего водителя, высвобождая себе место на кожаном сиденье, — у тебя баба есть?

— Это в каком смысле? — брови бульдозериста поползли кверху.

— Так и понимать: зазноба имеется? Любимый человек с сиськами. Лапочка в тапочках на босу ногу!

— Допустим, есть.

— Отлично, корешман! Презент ей сделаем!

— Это каким же образом?

— Ты в своей жизни соболя хоть раз видел?

— На местном прокуроре! Лекцию он у нас читал. О браконьерах. Так на нём не только шапка, но и шуба была соболья.

— То-то! Затяни машину на перевал, спусти её на другую сторону — получишь соболя!

— Врёшь! Откуда у тебя соболь? Покажи!

— Есть соболёк. В кабине. Чтоб мне с места не сдвинуться…

Дожжал всё-таки Гаранин бульдозериста!..Заурчала железная машина, крутанулась на месте, пугая своим ревом всё живое окрест и, круша обледенелую трассу, выскрёбывая траками торф из-под утрамбованного льда, двинулась к гаранинской машине…

— Держи трос, шоферюга!..

Лёгкий рывок — опытный бульдозерист! — и машина Гаранина поползла вперёд…

— Лугаюца, очена-очена шибко лугаюца! — чуткое ухо чукчи уловило матерный взрыв. — Очена нехолосо лугаюца.

— Лугаца нехолосо! — передразнил его Гаранин.

— Нехолосо, — согласился чукча.

И всю дорогу — верх-по прямой-спуск! — осторожно передвигалась гаранинская машина, обложенная матом.

Перевал и огромные кострища, возле которых дневала и ночевала шоферня, четырёх-пяти-шестиэтажный мат остались позади. Гаранин отцепил трос и приоткрыл дверцу кабины.

— Отец!

— Я отечь, я отечь, — закивал головою чукча.

— Выдай-ка, отец, моему лучшему другу, — Сергей Гаранин подмигнул бульдозеристу, — зайчика!

— Ты ж говорил, — начал было возмущаться бульдозерист, но Гаранин жестом остановил его.

Чукча пролез за пазуху и вытащил соболя. Боже! Ну до чего красивый мех у зверька…

БИЛИБИНО ИЛИ ВТОРЧЕРМЕТОВСКИЕ ДЕВОЧКИ

Полуторачасовой день или та серая прослойка между днём и ночью окончилась и посёлок Билибино погрузился в темноту. Гаранин просигналил фарами и встречная машина остановилась.

— Здорово, красавец! — Гаранин приоткрыл дверцу. — Не подскажешь ли, где здесь "Вторчермет"?!

— Подскажу, красавец, — в тон ему ответил водитель встречной, — но предупреждаю, попутных грузов ты в Билибино не найдёшь. Нет металлолома и всё! Сам только что с базы, так что, времени понапрасну не трать. Откуда ты, хлопец?

— С Зелёного Мыса.

— А я — с Певека!

— Эк куда тебя занесло!

— Нас по всему шарику носит.

— Как в Певеке заработки?

— Нормальные. Жирные заработки. В зимник, конечно.

Гаранин усмехнулся: хорошие! Да тут он больше зашибает!

— Так где тот "Вторчермет"!?

— Упрямый ты… Вон смотри: трубы видишь?.. Это атомная электростанция. А от неё идут трубы теплоцентрали… Дуй рядом с ними, потом подвернёшь под трубы — дорога выведет! — проедешь с полкилометра прямо, а потом свернёшь налево… Там тебе и будет «Вторчермет»! Желаю удачи. Только, помяни моё слово, бесполезно.

— Будь! — сказал Гаранин и «Урал» двинулся в путь, держа курс на кирпичные трубы Билибинской атомной…

Вторчерметовские девочки были заняты важным делом — пили чай. И в это время их трогать было небезопасно.

— Привет, красавицы! Привет, раскудрявицы! — выдал Сергей Гаранин одну из своих многочисленных улыбок.

— А не пошёл бы ты или тебя послать?..Небось, за металлоломом приканал?

— Да мне бы хоть полмашинки, — униженно протянул Гаранин, — ну вот столечко, — он отмерил полмизинца.

— Много вас таких шастает!

"Хорошие девочки — сразу же определил Гаранин. — Не успел появится, а они уже успели матом обложить." Этого Гаранин в женщинах не приветствовал, хотя приходилось терпеть.

— А когда будет?

— К весне приезжай!

Гаранин оглянулся. То там, то тут из-под снега выглядывали заржавленные куски железа.

— Вон же металлолом. Целая куча!

Девушка посмотрела на Гаранина с усмешкой.

— Углядел, щоб тебя приподняло и шлёпнуло! Слёзы это, бля, а не железки! Тут больше десятка машин не наскребёшь.

— Мне бы только одну. А? Девочки, миленькие, сладенькие, вкусненькие, рассыпчатые…Одну машину, одну…А?

Девушка из «Вторчермета» фыркнула, будто Сергей Гаранин ей сказал невесть что необычное.

— Раскатал, бля, губу! Да эту труху-шелуху и без тебя сегодня заберут!

— Знакомый?

— Что?!

— Твой приятель, говорю, заберёт?

— А хошь бы и так! Проваливай! У нас — обед! «Приятель» — фыркнула вторчерметовка.

Нет, что бы там ни говорили-писали, но этих девочек с дипломатической миссией ни в одну страну пускать нельзя. Особенно — в капстраны. После их визита — быть войне. Их речи мог выдержать только такой «дипломат», каким считал себя Сергей Гаранин.

— Обед, — протянул он, — обед из котлет! Какое совпадение, и у меня — обед. Издалека волоку я своё презренное тело и измучился до самой крайней степени. Может, стакан чаю нальёте утомленному страннику?

— А ху-ху не хо-хо!?

— Не хо-хо, раскрасавицы.

— Да плесни ему, Клавка! Привязался, как банный лист к жопе!

Молча проглотил оскорбление Гаранин и натянув на свою морду соответствующую маску, не повышая голоса, поинтересовался: