Колыбельная для любимой - [22]

— Англичанки слишком чопорны, а потом этот ужасный английский акцент…

Лицо Ардана становилось все более хмурым.

— Ну хорошо. Если ни та, ни другая — на ком же ты остановилась?

— Бетти, что ты делаешь, радость моя? — ахнула Джул, пытаясь остановить девочку, которая, воспользовавшись пререканиями взрослых, размазала свекольное пюре себе по волосам, разом превратившись не то в индейца, не то в огородное пугало. Теперь уж точно было не до разговоров насчет няни и всего прочего.

— Только не вздумай ее купать сегодня.

— Почему?

— Когда болят ушки, нельзя. Вытри ей как следует волосенки и ладно, а я пойду пока переоденусь.

— Насчет брюк можешь не беспокоиться, я отнесу их в химчистку.

Клифф ощутил неловкость — вроде как он излишне печется о своей одежде.

— Пустяки.

— Вот и я говорю — пустяки, — усмехнулась Джул и тут же переключилась на девочку, ласково заворковала что-то по поводу того, как должны выглядеть приличные дети.

Клифф стоял посреди кухни, наблюдая за стараниями Джул, пытавшейся привести Бетти в божеский вид и совершенно не обращавшей на него внимания, будто он здесь посторонний.

— Тебе помочь? — Спросил наконец он.

— Нет, мы сами справимся.

— Я вижу, как ты справляешься, — не без обиды произнес Клифф. Предлагая свою помощь, ему подспудно хотелось быть причастным к заботам, что сами собой возникают, когда в доме появляются женщина и ребенок.

— У меня, конечно, нет твоего опыта общения с детьми, но это вовсе не значит, будто я не смогу научиться этому, — сказала Джул, задетая за живое. — Каждый раз, когда ты смотришь так, возникает ощущение, что не одобряешь моих действий.

— Ты все делаешь правильно! Я только хотел помочь… — Клифф досадливо щелкнул пальцами. — Извини, конечно, если тебе сие не требуется.

— Да.

— Тогда поступим так. С этой минуты ты все делаешь сама. Забота о Бетти полностью лежит на тебе, и я ни во что не вмешиваюсь. — Ардан понимал, что теряет самообладание, однако остановиться уже не мог. — Будем вести себя как цивилизованные, но чужие люди. Устраивает?

Джул в изумлении посмотрела на него, не зная, как ей реагировать на столь явный выпад, а тот развернулся и направился из кухни.

— Все! Я иду спать. Спокойной ночи.

Перескакивая через две ступеньки, Клифф взбежал по лестнице и со всей силы захлопнул за собой дверь спальни.

Джул тяжело вздохнула, чувствуя себя виноватой.

По отношению к нему, что бы она ни делала или ни говорила, все получалось у нее кувырком. Клифф всего-навсего предложил свою помощь, а она взбеленилась, будто он ставил их с Бетти в зависимость на всю оставшуюся жизнь.

— Ну почему я так себя веду? — размышляла Джул вслух, опустившись на стул рядом с малышкой. — Он так о нас с тобой заботится… в то время как я даже не могу сказать «спасибо» по-человечески.

Но в глубине души она понимала, в чем тут дело. Проявить признательность — значит установить с Клиффом более тесный — душевный — контакт. А этого она не могла допустить, вернее — допустить опасалась, боясь к нему привязаться. Все ведь начинается с пустяка: одобрительного слова, ласкового взгляда, приязни, которая может оказаться вовсе не взаимной или — хуже того — временной с его стороны. Значит, не миновать потом горького разочарования. Уж лучше оставаться одной, завязать узлом сердце и душу, если так можно выразиться, и строить свою жизнь без сантиментов и прочей слякотной лирики, в которой так легко утонуть.

Вряд ли кто из посторонних или мало знающих ее людей мог предположить, что столь решительная в поступках, совершенно самостоятельная женщина, оставаясь наедине с собой, часто предается сомнениям, бывает не уверена. Да, внешне это не проявлялось — она умела собраться, но каким усилием воли!

Вот и сейчас, когда Бетти вдруг захныкала, Джул сразу подобралась.

— Ну что ты, миленькая моя… Мое солнышко, моя радость. Зачем расстраиваешь… мамочку?

Она впервые назвала себя так. Естественно, просто, как само собой разумеющееся. В носу сразу защекотало, на глазах выступили слезы умиления славным беззащитным существом, тянувшимся к ней ручонками.

Джул целовала перепачканные едой щеки, волосёнки на затылке и, задыхаясь от волнения, шептала:

— Не плачь, успокойся. Вот увидишь, все у нас будет хорошо. Я научу тебя говорить — правильно и четко, потом читать и писать, когда придет пора идти в школу. Я не буду ругать тебя за отметки: ни за что и никогда, а ты будешь умницей, я знаю, и мы заживем на славу, вот увидишь!.. Чего бы мне это ни стоило, слышишь, Бетти, клянусь, я не подведу тебя… Обещаю.

Где-то после полуночи, Клифф почувствовал, как зверски проголодался. Он так сильно хотел есть, что готов был проглотить даже йогурт, припасенный Джул для Бетти. Выйдя из спальни, стал тихонько спускаться по лестнице.

Вечером девочка долго не могла уснуть. Клифф слышал, как Джул ходила из угла в угол гостиной, пытаясь, очевидно, укачать Бетти на руках. В какой-то момент он готов был спуститься вниз и снова предложить помощь, но вспомнив, что может в очередной раз нарваться на упорное сопротивление, рисковать и унижаться не стал.

Скрипнула ступенька лестницы, Клифф замер. К своему удивлению, он увидел внизу, в гостиной, свет. Наверное, Джул забыла его выключить, когда унесла Бетти в детскую, решил он и зашлепал тапками, уже не опасаясь собственного шума.